«Это забавный Апокалипсис». Создатель Эрик Крипке говорит о «Сверхъестественном».

26 августа 2009

Я встретилась с создателем и исполнительным продюсером  «Сверхъестественного» Эриком Крипке на Comic Con, чтобы поговорить о развитии шоу и о будущем Сэма и Дина Винчестеров. Ниже я выложу отрывки нашего разговора из-за предстоящей обзорной статьи «Сверхъестественного», которая появиться ближе к премьере пятого сезона шоу     (10 сентября).

Мы начали говорить о воскрешении Люцифера, которого совершенно случайно освободили Винчестеры в конце четвертого сезона.

М.Р.: Я знаю, что Вы не хотите раскрывать слишком много секретов. Но все же, задача Люцифера в том, чтобы уничтожить всех на Земле? Превратить всех в демонов? Подчинить?

Эрик Крипке: Нет.

М.Р.: Какой у него план?

Эр. К.: Его восприятие таково – и мы отталкивались от множества разных научных фактов и на «Потерянном рае» и т.п. – его позиция такова, что он любил Бога больше всех. История Люцифера в том, что он любил Бога больше всех, а затем Бог создал этих странных маленьких волосатых обезьянок, названных людьми, и сказал Люциферу: «Теперь это Мой шедевр. Я хочу, чтобы ты полюбил их больше, чем Меня». И Люцифер сказал: «Они ненормальные. Они кажутся неправильными. Они мне не нравятся. Нет». И эти слова стали его преступлением. Из-за них он был послан в ад и превратился в Сатану. Таким образом, идея в том, что за это его послали в ад. Вопрос в том, соответствовало ли наказание преступлению?

Все это происходило возле райского сада, когда там было всего два человека. А теперь, когда Люцифер возвращается, на Земле уже 6 миллиардов человек. Он смотрит на то, что они сделали с планетой. Таким образом, в одном из направлений мы пытаемся сделать его немного затрудняющемся признать, что он находит планету красивой (в первозданном состоянии). Он видит, что это действительно шедевр его Отца, а эти волосатые обезьяны

И я вообще-то думаю, что он больше заинтересован в «чистке» человечества. Мы иногда шутим в своей комнате, что если бы Эд Бегли-младший был психически неуравновешенным человеком с безграничным могуществом, он немного походил бы на Люцифера. В некоторой степени Люцифер похож на защитника окружающей среды, он ненавидит то состояние, до которого мы довели планету. Она была прекрасным первозданным садом, а мы превратили ее в сточный колодец. Люцифер хочет, чтобы в итоге все были наказаны за это.

М.Р.: Это означает: мое решение или верная гибель? Согласитесь со мной и моей программой, и я вас не трону?

Эр. К. Не думаю, что он собирается превращать кого-либо (в слуг). У него есть свои демоны; он работает над заключительной стадией своего плана.

М.Р.: Значит, он считает, что настало время геноцида для этих обезьян.

Эр. Кр.: Настало время для чистки. Пора окунуть планету в Purell. (?)

М.Р.: Говоря об историях, которые Вы обычно рассказывали на шоу, у Вас будут штормы и нашествия саранчи, «О, там школа с привидениями»?

Эр. Кр.: Честно говоря, сюжет многообещающий, Самый откровенный ответ, который я могу дать, мы до сих пор его разрабатываем.

На данный момент у нас уже появились идеи, которые, похоже, работают. Даже когда у нас есть самобытный эпизод, мы находим способ связать его с Апокалипсисом хотя бы поверхностно. Потому что Вы правы – трудно иметь дело с концом света, в то время как на следующей неделе вашей проблемой уже станет дом с привидениями.  

М.Р.: Мне всегда казалось, что главная задача пятого сезона – балансирование между темой Апокалипсиса и обычными историями шоу.

Эр. Кр.: Да, но я так не считаю. Я весьма взволнован, потому, что ранее прошел значительный сезон, в котором мифология была эпосом, и потом мы всегда… Знаете, зрители, кажется, всегда прощают нас за то, что мы     

Персонаж Джима Бивера, Бобби, говорит это в первом эпизоде. Мне кажется, он это говорит, но этот момент могли вырезать, я не помню. Но идея есть, да, они пытаются остановить Апокалипсис, но также они стараются спасти по пути столько людей, сколько могут.

И все это дает нам свободу действий. Например, эпизод с пророком Чаком ( четвертый сезон, эпизод «Тьма в конце тоннеля»), не имел себе равных по популярности, а в конце мы связали его с мифологией. Так что это наша формула работы.

М.Р.: По-моему, я слышала, как Вы сегодня говорили, что также элемент сюжета – «Один из приспешников Люцифера, его «правая рука» и мы рассматривали его тему». Это может стать изобретением сериала.

Эр. Кр.: Да. У нас свое собственное «сверхъестественное» видение всего. У нас есть своя версия насчет четырех всадников апокалипсиса, и она будет показана в одном из эпизодов.

М.Р.: Монахиня, преподававшая мне богословие была бы поражена, что я этого не знаю, но все же: Люцифер – это не антихрист?

Эр.Кр.: Это специфическое знание, Люцифер не антихрист. Люцифер имеет к нему такое же отношение, как Бог к Иисусу, если Вы верите в Иисуса.

М.Р.: Я поняла.

Эр. Кр.: Итак, у нас своя версия по поводу всего этого, и мы находим пути показать наш собственный взгляд на вещи. И интересный момент по поводу апокалипсиса: Вы можете понять все эти эпизоды, так как если Вы читали Откровение, это бесконечная нить страшных чудовищ и событий. Все могут быть в эпизодах. Это полезный генератор сюжетов.

М.Р.: «И потом было нашествие отвратительной саранчи».

Эр.Кр.: Да, и потом мы снимем свою версию событий, так как мы не можем позволить себе кипящие океаны крови. Мы не можем себе позволить формат Откровения или апокалипсиса, но мы находим наш собственный способ, чтобы развивать сюжет.

Что случается, когда война обосновывается в маленьком городке, или что случиться, если ребенок – антихрист, но не знает об этом.  Что может произойти в этом городке? Я говорю о поиске нашего  решения этих вопросов. Так что наша трактовка не так откровенна, и может показаться причудливой. Для официального оглашения: эпизод с антихристом веселый.

М. Р.: Насколько это возможно.

Эр. Кр.: Настолько, насколько это возможно, естественно. Это об обнаружении тех аспектов и попытке и попытке сделать из них  что-то немного  необычное.

М.Р.: Звучит так, словно Вы говорите, что  сезон зажигательный, не роковой.

Эр. Кр.: Это забавный апокалипсис. Он светлый, он безбашенный и забавный (смеется).

М.Р.: Это смешная необузданность.

Эр. Кр.: Это минутно смешной апокалипсис. Правда, я предоставил большой кредит сценаристам. Они искали в этой теме чувство юмора.  Апокалипсис не только страшный, он разный. Он внушает такое чувство, будто он действительно безбашенный и забавный, Потому что либо мы находим необычный юмор, либо это глупый юмор, когда Вы знаете, что не выиграете в этой битве.

Знаете, в сезоне много героических моментов, очень много моментов в стиле Индианы Джонса, «А, гляньте-ка на это!» Во всяком случае, Вы погружаетесь в битву, и все становится героическим, милым и забавным. И все остроты все еще не затронуты. Так что сериал до сих пор интересен.

М.Р.: Какова осведомленность среднего количества людей об апокалипсисе в их мире? У них есть мысли вроде: «Это апокалипсис! Спасайтесь!».

Эр. Кр.: Мы пытаемся сохранить апокалипсис в секрете, насколько возможно.

М.Р.:  Большинство простых людей не осведомлено о нем?        

Эр. Кр.: Да, в мире шоу обычные люди о нем не знают. Наше главное правило состоит в том, чтобы, по крайней мере, хранить происходящее под секретом, пока возможно. Поэтому Вы не увидите на улице паникующих людей. Первое: дать Вам такую возможность. И второе: намного интереснее и страшнее, если мы сможем убедить зрителей в том, что это случилось, когда они еще ничего не знали.

М.Р.: Это похоже на неожиданное появление Лилит, поставившее кое-кого в тупик  (в четвертом сезоне).

Эр. Кр.: Да, точно, и на захват семьи в заложники.      

М.Р.: Для людей это ужасно, потому что происходящее необычно.

Эр. Кр.: Да, это мысль. Если Апокалипсис станет гласным, то затем будет труднее сохранить чувство реальности. К счастью для нас, к несчастью для мира, если Вы остановитесь и осмотритесь, и настроитесь на поиск признаков Апокалипсиса, то они окажутся везде  (в Вашем мире прямо сейчас).

М.Р.: Действительно.

Эр. Кр.: Я имею в виду, если Вы ищете такие явления, как засуха, голод, эпидемии и войну, то они есть везде, где Вы захотите их искать.

М.Р.: Я не знаю, на что Вы ссылаетесь. Я работаю в газете. Газеты обычно полны информации о щенках и радуге (смех).

Эр. Кр.: Верно, верно. Это ужасно. И мы, к лучшему или к худшему, пользуемся ситуацией. В премьерном эпизоде сезона мы рассказывали об ураганах в тех местах, где их не должно быть, свином гриппе, внезапно разрушившихся зданиях…

М.Р.: Сейчас глобальный финансовый кризис.

Эр. Кр.: Верно, и кто говорит, что Апокалипсис не происходит сейчас? Какой ужасный вопрос, я не люблю слишком много о нем думать.

М.Р.: Да, давайцте не будем о нем думать.

Эр. Кр.: Давайте.

М.Р.: Итак, какова сюжетная линия для отдельных персонажей? Так как я чувствую, что когда это пришло к Дину, в некотором смысле, его цель еще …

Эр. Кр.: Не представлена в истинном свете.

М.Р.: Не представлена в истинном свете и не раскрыта. И по поводу Сэма, его сюжетная линия – нечто вроде «Ух, ты начал Апокалипсис».

Эр. Кр.: Я знаю, «как ты оправишься от этого?»

М.Р.: Вы можете немного рассказать о Дине и Сэме? Между ними довольно прохладные отношения, или они идут дальше и возвращаются к совместной охоте? У Вас есть план по этому поводу?

Эр. Кр.: Да, конечно, у нас спланирована основная эмоциональная линия сезона. Роль Сэма в сезоне, главным образом, искупление вины. Насчет Дина, это немного о понимании, что его роль, при его силе характера, совершать правильные поступки.

Я имею в виду, что история Дина всегда была историей обоих парней ( об одной и той же вещи). Центральный вопрос шоу – можно ли свободно вершить судьбу. И когда Вы предназначены для того, чтобы что-то совершить, можете ли Вы пойти против этого? От перспективы Сэма, когда ему было предначертано сделать что-то, и затем он исполнил свое предназначение, которым являлся конец света, как вы можете оправиться и искупить свою вину?

И таким образом, у них обоих свои истории. Но я всегда говорю, что эти истории происходят совместно, потому что повествование не об одном или другом из них; оно о связи между ними, которая называется братством.  Это история о взаимоотношениях между ними. Они для нас как единое целое, вот о чем история.

И люди в оперативном режиме, они взбешены, то сердиты, то расстроены, или они блюют, потому что считают, что мы сосредоточены на одном брате или на другом. Некоторые люди – фанаты Сэма, а некоторые – фанаты Дина. Знаете, в моем понимании они оба совершенно равны, так как это история о связи их двоих. Для меня, это повествование о том, «может ли сила семьи преодолеть судьбу и несчастье, и может ли семья спасти мир?»

Когда у меня было мировоззрение, и я не знал, воплощу ли я его во что-то, но если я сделал это, то оно оказалось очень гуманным. Это мировоззрение состоит в том, что единственная вещь, которая имеет значение, - семья и личные взаимоотношения. Это единственное, что придает смысл жизни. Религия и боги, и вера, - для меня все это становится мелким перед твоим братом. И ваш брат может быть просто родственником, а может быть человеком, следующим за вами по окопам, я говорю о человеческих взаимоотношениях.       

Когда будет раскрыта мифология сезона, Вы обнаружите, что это грандиозная византийская мифология про ангелов и демонов, узнаете, чего они хотят, и об их судьбах в мире. Но сюжет, в основном, о двух  храбрых братьях, которые грозят им средним пальцем и говорят: « Убирайтесь, это наша планета. Если вы хотите повоевать, выберете другую».

       М.Р.: Это то, ради чего я возвращаюсь к просмотру шоу. Сюжет, истории сами по себе доставляют удовольствие, но они всегда соединены с этим мировоззрением, эмоциональной основой. Вы не просто делаете либо одно, либо другое.

Эр. Кр.: Да.

М.Р.: В первом сезоне Вы говорили себе: «Да, мы собираемся делать это, это наше шоу?» Вы с первого дня знали, что оно будет такой специфической смесью?

Эр. Кр.: Нет, не совсем. Когда мы начинали работу, мы собирались сделать еженедельный ужастик. Он был о монстрах, Человеке с крюком и Кровавой Мери, о городских легендах и, откровенно говоря, сначала Сэм и Дин были орудием, чтобы вводить нас и выводить из разных еженедельных ужастиков. Так как это происходило, когда «Звонок» вновь стал популярен, мы начали рассказывать истории, которые делают ужастики популярными на телевидении.   

Я хотел бы сказать прямо, в районе четвертого или  пятого эпизода Боб Сингер                    (исполнительный продюсер и режиссер первого сезона) и я смотрели серии. И мы смогли  сказать только: «Боже, эти два парня и их «химия» намного интереснее ужастиков, которые мы показываем».

И затем мы начали  создавать предысторию этого. Если Вы смотрели первую половину первого сезона, она немного скучная, но ее приняли, и сезон приобрел популярность в районе седьмого или восьмого эпизода, когда парни в первый раз приехали домой. Вот когда мы начали представлять себе, что нам следует использовать  достоинства тех, кто рядом с нами, а именно этих двоих изумительных актеров, у которых такая невероятная «химия». И сейчас это играет большую роль, чем все остальное, вот о чем шоу.

Что забавно в первом сезоне, вот с чего мы начинали (на собраниях в перерыве): «Каковы идеи эпизода?  Мы начинали с вопроса: «Кто монстр?». А сейчас мы делаем это в последнюю очередь.

Мы порываем с вопросом: «Через что нам следует провести Сэма и Дина?» А затем мы говорим: «О, мы должны сделать так, чтобы они столкнулись с писателем, который их придумал», или «Нам стоит посмотреть, какой была их школьная жизнь».Мы воплощаем все эти случайные события, через которые они проходят. Эпизод с сиреной начинался с такой мысли: «Мы просто хотим, чтобы они подрались, и вся их злость прорвалась наружу, и они столкнулись лицом к лицу друг с другом. А затем мы говорим: «Какой монстр позволит нам сделать это?»

И иногда у нас даже нет монстра до последнего момента, в первую очередь мы создаем агнст и драму.

М.Р.: Знаете, по поводу Кастиэля в четвертом сезоне, Вы чувствуете, что с его появлением шоу перешло на другой уровень?

Эр. Кр.: Да.

М.Р.: Каким был этот процесс? Вы знали, что четвертый сезон станет таким популярным? Вы ощутили этот успех?

Эр. Кр.: Четвертый сезон подошел к этой стадии, и я надеюсь, что пятый сезон его превзойдет. Но на данный момент четвертый сезон самый лучший из всех. И я надеюсь, что пятый сезон будет так же хорош, если не еще лучше.

М.Р.: Не принципиально.

Эр. Кр.: Не принципиально превзойти его (смеется). Но четвертый сезон действительно был творческим, интересным. Он логичен от начала и до конца. У меня смешанные чувства относительно третьего сезона. Думаю, в нем есть несколько великолепных эпизодов, но в целом у меня с ним были некоторые проблемы. Мы  связали несколько сюжетных линий, потом разорвали их, и затем забастовка сократила сезон. Я сильно волновался по этому поводу.

М.Р.: Я как раз пересмотрела третий сезон. Я только подумала, что в нем не было той захватывающей…

Эр. Кр.: Сюжетной линии, которая связывала все вместе.

М.Р.: Верно.

В сезоне было несколько чудесных эпизодов, но в целом он не такой замечательный…. Я имею в виду, что я очень привязан ко всем моим «детищам», но некоторые из них не так хороши, как другие. Поэтому между третьим и четвертым сезонами, по-моему, я слонялся вокруг своего дома, и внезапно ко мне в голову пришла идея об ангелах. В таком представлении: «У нас есть хорошие герои, давайте посмотрим, каковы плохие герои».

Думаю, была серия очень удачных моментов. Я считаю,  идея в некотором смысле воодушевила сценаристов. То, что получилось, превзошло мои ожидания, так как все были возбуждены от мысли: «Здесь ключи к целому новому миру, с которым мы еще не играли».

М.Р.: Верно.

Эр. Кр.: И все чувствовали, что погоня за демонами – пройденный этап. Но  создание целого нового мира с материалом для исследования захватило всех. И как только началась разработка идей, кабинет сценаристов стал забавным, излучающим энергию местом для работы.

Ничего не получилось бы, если бы нам не посчастливилось встретиться с Мишей, который только начал работу и (как Вы видите в шоу), все, что он делает в своей роли – способ выразить взгляды людей, как любознательных существ, что загадочно. Он (Кастиэль) похож на пришельца, Вы можете понять, что он мало взаимодействует с  человечеством. Миша привнес все это в роль и сделал это на одном дыхании.

Вы могли сказать, что с той минуты, когда мы видели текущий съемочный материал сезона, которые появились в прошлом году, мы не могли поверить, как Миша хорош, какой успех он имел и во всю глубину, которую Миша привнес в образ. И так здорово было смотреть на это. И затем мы сказали: «Все правильно, у нас есть классная сюжетная линия». И затем мы узнали, что ангелы  были показаны плохо, поэтому у нас был маленький козырь в рукаве. И в итоге Миша воплотил это. И таким образом, четвертый сезон стал сезоном, где все соединилось в действительно захватывающее действо.

И мы надеемся повторить это с пятым сезоном.

М.Р.: Вы должны подняться на уровень выше в пятом сезоне, Вы это знаете, правда?

Эр. Кр.: Я знаю, он должен быть лучше, знаю, знаю. Все говорят: «Четвертый сезон был великолепным, и сейчас мы должны его превзойти». Но мне нужно больше кристаллического спирта (смеется).

М.Р.: Ранее Вы сказали, что всегда планировали увеличить цепочку демонов, заканчивая Люцифером. Но ангелы пришли к Вам лишь между третьим и четвертым сезонами? Это была новая часть?

 Эр. Кр.: Да, в значительной степени. У нас всегда был план насчет демонов, но появились ангелы, и это было одно из тех событий, где мы почувствовали себя глупыми от того, что не думали об этом раньше. Поскольку как могут быть демоны без ангелов? И потом у нас всегда была проблема с шоу, потому что мы хотели всего и сразу. Мы хотели грандиозных сражений, как во «Властелине колец». Но у нас их никогда не было, потому  что были демоны, и главные герои, но мы могли предоставить зрелищные сражения.

Но внезапно, когда Вы собрали армию, у Вас есть две огромные армии ангелов и демонов. Они могут сцепиться и столкнуться, это действительно захватывающе, и Вы можете иметь грандиозные столкновения в кадре.

Мы хлопнули рукой по лбу и сказали: «Почему мы не подумали об этом раньше?» Посмотрите на «Звездные войны».  У Вас есть огромная империя и огромное противодействие. И грандиозные бои на бесчисленных планетах. Но это история о фермере, принцессе и пирате.

Но у них есть изумительная закадровая картина. Во «Властелине колец» то же самое. Там есть армии и бои, и все они происходят за кадром, и фильм о паре маленьких людей и волшебнике.

И таким образом, мы наконец остановились на формуле, сказав что этот фильм о двух подлизах и машине, но канва, что сюжет о демонах и ангелах, и боях, и Апокалипсисе, и  это наконец соединилось в гармоничное мировоззрение. Ангелы были пропущенной частью, которую мы все время искали.