"Еще один Вьетнам" (4-я глава из книги М. Юсуфа "Ловушка для медведя")

   В 1987 году я устроил визит Уилсона в Афганистан, он был энергичным защитником моджахедов в Палате представителей США в течение нескольких лет. Он оказался союзником Джихада и был известен президенту Зиа, которому он высказал пожелание посетить Афганистан. Тот знал, что поездка уже запланирована, и выдал хорошую мину при плохой игре, но на будущее Зиа тем не менее запретил генералу Ахтару подобное самоуправство. Барьерытому ставили по политическим причинам. так как о визите Уилсона могла узнать общественность, и американец мог пострадать, или чего хуже, попасть в плен. Зиа хотел поддерживать теплой воду в котле, но боялся ее перегреть. Тогда Уилсон прибыл со спутницей, которую он также хотел взять с собой в Афганистан, но это было бы слишком рискованно.      Уилсон устроил свою встречу непосредственно с партией Хали, мы были так же шокированы, как и президент. Хотя Зиа запретил эту поездку, тот не должен был этого знать. Мы хотели дать Уилсону пересечь границу, а затем его должны были остановить моджахеды под предлогом внутренних распрей в провинциях. План сработал, и я возвращался в Пешавар, чтобы сопроводить гостя назад в Исламабад. Генерал Ахтар утешил того, что в следующий разбудет достигнута тайная договоренность, чтобы в будущем организовать его поездку в Афганистан. Уилсон приехал еще раз, посетив базу моджахедов под Жаваром в пяти километрах от Пакистана, напротив местечка Мирам Шах. Он очень гордился тем, что сфотографировался на белом пони в одежде моджахеда, обмотанный лентами с амуницией. Он был очень обеспокоен артобстрелом, хотя случайные снаряды рвались как минимум в 200 метрах от него. У нас былипри себе несколько ракет класса"Stinger", мы попытались сбить хоть один вертолет в их зоне действия, ибо моджахеды очень хотели проверить свои способности. К сожалению, вертолеты в этот день к нам не приближались. Возвращаясь домой, он был недоволен тем, что посольство США необдуманно оформило его полет в Америку через Москву. Он наотрез отказался лететь,пока ему не забронировали другой рейс.      Я привожу эти детали, так как Уилсон олицетворял отношение многих американских официальных лиц, которые хотели сделать Афганистан советским Вьетнамом. Тогда Советы поддерживалиВьетконг материально и технически, чтобы те смогли одолеть американцев, в то время как США поддерживали моджахедов в их борьбе против СССР. Эта позиция была также и у сотрудников ЦРУ, в особенности его директора Уильяма Кейси. Как я заметил, американцы все еще переживали свое поражение во Вьетнаме. Мнедаже показалось, что месть за Вьетнамбыла первоначальной причиной огромной финансовой поддержки этой войны со стороны Америки. Не сомневался я также и в том, что у Госдепартамента США было много других стратегических и политических причин для поддержки Джихада, тем не менее многие официальные лица видели в этомвозможность - победить Советы без угрозы для жизни американцев. Генерал Ахтар такжеразделил точку зрения, что конфликт в Афганистане мог стать "советским Вьетнамом". Он убедил президента Зиа в этом, после чего моим заданием стало претворение этой идеи в жизнь.      Разумеется можно найти большое количество аналогий между обеими войнами. В политической сфере обе сверхдержавы воевали в азиатской стране; в обоих случаях они поддерживали правительства, которые были продажными и непопулярными у большей части населения; в обеих войнах, как во Вьетнаме, так и в Афганистане, обычные вооруженные силы боролись против уступающих числом вооруженных сил партизан; и в обоих случаях сверхдержавы роковым образом недооценили своего противника, надеясь одержать быструю победу. Стратегически территория в обеих стран давала партизанам свои преимущества; покрытые джунглями сопки Вьетнама и высокие крутые горы Афганистана давали защиту и убежище от нападения с воздуха. Как США, так и СССР очень полагались насвои военно-воздушные силы, компенсируя свою неспособностьразбить противника на земле. Для обычных вооруженных сил первоначально ставилась задача оборонительной войны на суше, причем они пытались добиться контроля над городами,коммуникативными центрами, деревнями и армейскими базами, а в сельских областях предоставилихозяйничать партизанам. В обеих войнах применялся террор и беспорядочные бомбардировки городов, гдепредположительно скрывался противник. Вьетконг мог получить подкрепление, провиант и помощь на границе Лаоса и Камбоджи в то время, как моджахедам шла помощь из Пакистана.     На уровне тактики обе сверхдержавы пытались уничтожить противника скорее своей огневой мощью, чем с помощью пехоты. Обе страны убедились на опыте, что подобная тактика сама по себе неприведет к победе. Американцы придумали новый военный термин "search and destroy", обозначающий обстрел с воздуха и с земли объектов или деревень, независимо от того, что находилось вих пределах. Затем проводился подсчет потерь, и войска приписывали себе очередную победу. Советы переняли этот вид бессовестного и бесполезного убийства, причем они не особенно старались окружить атакуемый объект. Ни американцы, ни русскиене смогли бы вести войну столь долго без вертолетов, но даже это чудо-оружие не помогло им победить. Отношение солдат обеих держав к войне было похожим. Обе войны велись, главным образом, военнообязанными, которые хотели только одного - выжить. У них не было никакого интереса воевать. Из этого вытекало плохое исполнениеслужебных обязанностей, особенно у военных низшего звена. Мораль угрожающе падала, и многие солдаты искали выход в алкоголе или наркотиках. Американцы отказывались воевать - известно свыше тысячи случаев, когда солдаты расправлялись со своими командирами. Среднестатистический американский и советский пехотинец были с некоторыми исключениями, в лучшем случае, посредственными, в самом худшем - бесполезными бойцами. Это стало неизбежным результатом привлечения правительством регулярной армии из военнообязанных на войну, в которой те не видели никакого смысла. Интересно, что офицеры более-менее высокого ранга видели войну в ином свете. Для них, война была возможностью устроить свою карьеру. Американская сторона делала то же самое: их офицеры пользовались случаем приобрести во Вьетнаме шесть месяцев боевого опыта. Около 60000 советских офицеровпрослужив в Афганистане, сталивследствие этого полноценными членами 'афганского армейского братства', которое учитывалось при награждениях и в продвижении по службе.      Теперь я оказался в роли предводителя партизан. Я снова и снова размышлял над критериями, которые принесли бы победу вооруженному сопротивлению. Во-первых, оно нуждалось в лояльных местных жителях, которые поддерживали бы партизан, и во-вторых,необходимо было снабжение движения сопротивления со стороны местного населения жильем, питанием, людьми и сведениями даже ценой своей жизни. Эту помощь в полном объеме давало афганское население многотысячных деревень. Далее повстанец должен был верить в необходимость своих действий, он должен был добровольно пожертвовать собой, чтобы добиться победы. У афганцев был ислам, который проповедовал Джихад, борьбу во имя защиты страны и ее граждан. В-третьих, необходима была территория, способствующая ведению партизанских действий. Две трети Афганистана были покрыты крутыми горами, тропами, которые были известны только местному населению. Далее необходимы были опорные базы, куда партизаны могли отойти, отдохнуть и восстановиться,не боясь нападения. Пакистан предоставлял моджахедам такую базу. И наконец, самой важной основой победы движения сопротивления была помощь от кого-то, кто доводит шаги сопротивления до сведения международной общественности, и кого-то, кто дает денежные средства для ведения войны. Эту роль взяли на себя Америка и Саудовская Аравия. Генерал Ахтар был прав; все предпосылки для победы повстанцев были налицо. Теперь я должен был очень тщательно продумать, как и где нанести "медведю" 1000 смертельных уколов и ударов.      Важно было также знать географию Афганистана, чтобы понять, как проводилось военно-транспортное снабжение армий обеих сторон (карта N6). Никакая армия, даже повстанческая, не может вести длительную войнубез баз и линий снабжения. Существует два вида баз - стратегические базы снабжения и оперативные базы. Стратегическими базами снабжения в этом случае были советские республики Центральной Азии, которые лежали на границе с Ираном на западе и Китаем - на востоке. Для моджахедов же этой основной стратегической базой снабжения была западная граница Пакистана. За этой границей были склады, учебные лагеря, склады боеприпасов и районы отступления. Советы дополнительно имели еще аэродромы, которые поддерживаливооруженные силы в Афганистане. В обоих случаях базы снабжения были хорошо защищены от серьезного нападения. Воюющие части могли вернуться туда на отдых, оттуда беспрепятственно можно было вызватьподкрепление. Речь при этом шла о крайне длинных границах, которые простирались на несколько тысяч километров. Граница между Пакистаном и Афганистаном существовала на 90% из горных массивов, лишь в западном Белуджистане ее составляла пустыня. Эта граница была пустынной и устрашающей преградой. Из-за большой протяженности обеих границ базы снабжения обоих противников соответственно были сгруппированы вокруг двух городов в каждой стране. В Советском Союзе 75% продовольственных товаров шли в Афганистан через город Термез, тогда как остаток транспортировали через Кушку. Для моджахедовПешавар стал первым, а Кветта - вторым центром снабжения партизан в Пакистане.

Оперативные базы отличались от них тем, что они имели тактическое назначение в пределах Афганистана и использовались войсками согласно их боевым задачам изо дня в день. Там жили солдаты, оттуда они шли на задание. После боевого выхода русские обычно отходили в места постоянной дислокации, т.е. в оперативные базы; в таких же базах нуждались и моджахеды после засады или ракетного обстрела. Оперативными базами Советов служили крупные города и аэродромы, например Кабул, Баграм, Кундуз, Джелалабад, Шинданд, Кандагар, а также новый склад вооружения в Пули-Хумри. Моджахеды использовали в качестве убежищ сотни мелких кишлаков и долин, разбросанных по Афганистану. Каждый командир имел свою собственную оперативную базу. Даже надежная стратегическая база снабжения бесполезна, если ее военный груз не может попасть в войска, для этого необходимы пути связи и снабжения. Если линия снабжения блокируется в течение короткого времени, то соответствующие части нельзя снабжать до тех пор, пока линия не будет освобождена. Это можно сравнить с разрезом на пальце, который будет кровоточить до тех пор, пока его не перебинтуют. Разрыв основной линии снабжения армии необходимо устранить или армия погибнет, так же как умрет раненый с разорванной артерией без немедленной медицинской помощи.     Карта N6 показывает советскую наземную систему логистики. Можно доставлять основные военные грузы в гарнизоны или на базы, если это необходимо, посредством вертолета или самолета, и такой способ применяли, когда например те были окружены. Однако снабжение по воздуху не может заменить наземного. База снабжения в Термезе представляет собой сердце советских вооруженных сил в Афганистане, где Кабул играл роль головы. Там же находилась выдвинутая штаб-квартира (40-й армии - прим. перев. Д.К.), здесь же был центр коммунистического правительства ДРА, и тот, кто находился в этом центре, контролировал таким образом страну, во всяком случае так на это смотрела мировая общественность. Артерией, основной линией снабжения, которая обеспечивала жизнедеятельность правительства в Кабуле, была автотрасса Саланг. Эта дорога проходила путь более 450 очень небезопасных километров. Там моджахеды устроили наибольшее количество успешных засад.     От Кабула другие дороги вели к удаленным позициям советских войск. Автострада N 1 шла на юг в Газни и оттуда 500 км на юго-запад в Кандагар. Трасса N 157 также шла на юг до 120 км к удаленному гарнизону Гардез. Восточная ветка автострады N1 вела в Джелалабад, оттуда через перевал Хайбер - в Пешавар. Каждая из этих автомагистралей была важна. Если прервать снабжение через них, это было бы очень болезненно для Советов, однако их перерыв на небольшое время не имел какого-либо сильного воздействия. На западе вторая база снабжения у Кушки снабжала гарнизоны в Герате и Шинданде. Однако их значение не было столь значимым, как значение баз на востоке и севере. Значение тех заключалось скорее всего в образовании буферной зоны с Ираном. Чтобы добраться из Шинданда в Кабул по южному маршруту, использовали длинную 'окружную дорогу' через Кандагар. Этот путь представлял собой 1000 км пыток, которые ломают позвоночник и натирают ноги до водяных мозолей. Путь здесь пролегал в основном через пустыню смерти и враждебно настроенные провинции.     Чем дольше я рассматривал карту, тем больше я понимал проблемы Советов. Их основной линией снабжения была автострада Саланг, и ее ответвление на юг около 500 км в Кандагар проходило вблизи и, что гораздо важнее, параллельно пакистанской границе. Советская линия снабжения с севера на юг протекала более 1000 км в досягаемости баз моджахедов. Горный массив Парачинар непосредственно выходит на Кабул. Центр коммунистического правительства Афганистана находился в 90 км от его вершин. Этот выступ также называли "клювом попугая". Подобный выступ, который тоже назвали "клювом попугая", проходил от кампучийской границы из Сайгона к Южному Вьетнаму. Удаленность составляла там всего 65 км. В Афганистане это послужило нам большим стратегическим преимуществом. Советы вынуждены были использовать единственную автостраду в критической восточной части страны, которая была чрезмерно длинной и проходила через Гиндукуш и другие районы, которые считались повстанческими. Кроме того, автостраде на всем ее протяжении угрожала пакистанская граница. С другой стороны, существовало множество дорог, от пограничных баз моджахедов на относительно незначительном удалении от Афганистана, так что они не были подвержены нападениям русских. Я очень хорошо знал, что длинные линии снабжения армии сокращают ударную силу снабжаемых ими войск, поскольку те вынуждены были содержать большое количество солдат для защиты этих линий снабжения. Чем длиннее коммуникации, тем большее количество охранников нужно для них, и тем больше ослаблены воюющие части. У советских и афганских войск это было основным фактором, который не позволял широко применять войска в стране. Я полагаю, что 9 из 10 солдат занимались статической обороной баз, вооруженным сопровождением грузов или выполняли административно-технические функции.     Советы очень чувствительно реагировали на угрозу своей главной линии снабжения, поскольку она была единственной и проходила через самые ключевые районы страны. Если автострада Саланг была заблокирована, то русские не могли перевести снабжение на другую трассу. Эта дорога была так же путем отступления, вывод советских войск 1988/89 проходил также по этой автотрассе. В военно-стратегическом плане ее положение можно охарактеризовать как неудачное. Советские вооруженные силы были вынуждены сделать свой фланг "фронтом", основываясь на его положении относительно своих баз снабжения и Пакистана. Другими словами советская армия, промаршировав несколько сот километров на юг в сторону Кабула, оставляла свою линию снабжения за собой. Но чтобы попасть в кризисные восточные провинции или неспокойную границу, им приходилось обращаться на восток. Тогда ее фронт уже проходил там, где раньше находился фланг. Тем более ее линии коммуникации проходили с севера на юг и были, таким образом, подвержены нападениям моджахедов. У моджахедов не было таких проблем.     Вопреки всем этим преимуществам мне постоянно приходилось напоминать себе, что моджахеды были всего лишь партизанами, которые в 1983 году не могли противостоять противнику в открытом поле. Их уделом была стратегия "тысячи уколов". Существовала большая разница, разорвет ли хорошо продуманное наступление моджахедов основную линию снабжения русских и прервет его на более длительное время или вызовет у противника только потери, не повредив автострады. Чтобы провести широкомасштабное наступление на автотрассу Саланг, нужны были крупные вооруженные формирования, чтобы удерживать заблокированную дорогу от сильных воздушных и наземных атак противника. Такую операцию невозможно было провести силами моджахедов, даже если бы мне удалось сконцентрировать необходимое число партизан и взаимодействие их командиров. Самой лучшей тактикой были в данном случае нападения, засады - короткий удар и исчезновение. Подобные незначительные уколы должны были проводиться с такой частотой и скоростью, чтобы потери от таких многочисленных ударов значительно снизили способность противника продолжать войну. Такое давление на линии снабжения принудило бы русских к усилению их охраны по всей их протяженности. В итоге моджахеды перехватили бы инициативу, что положительно отразилось бы на их морали и способствовало бы поддержке джихада со стороны иностранных сторонников. В течение первых недель моей службы я несколько раз обсуждал с генералом Ахтаром общую стратегию войны. Он полагал, что Советы с 1984 года в основном будут обороняться и решать основные вопросы защиты более-менее важных центров политической власти, линий связи, таких важных ключевых объектов как аэропортов, водоподъемных плотин и промышленных сооружений. Он предполагал, что противник не будет проводить никаких крупных операций и ограничится только теми, которые требовались для обеспечения безопасности вышеуказанных уязвимых объектов. Следовало ожидать возможных операций возле пакистанской границы, дабы прервать пути снабжения моджахедов, а также ударов по базам моджахедов поблизости от ключевых городов или баз ВВС. Пандшерское ущелье, которое очень часто служило трамплином для нападений на автостраду Саланг и которое было целью шести широкомасштабных операций Советов в течение первых трех лет войны, было, возможно, следующей целью советского наступления.     Ахтар предвидел так же нарушения воздушного пространства и артобстрелы границ Пакистана. Он знал, что это было частью советской стратегии - воссоздать чувство ненависти между пакистанским населением и беженцами. Саботаж и террор должны были дестабилизировать Пакистан. Это также привело бы к тому, что враждебно настроенные племена пограничных регионов, которые никогда не подчинялись центральному правительству в Исламабаде, получили оружие и деньги. Нарушение правопорядка и законности могло бы оказать сильное давление на Пакистан, что в свое время принудило бы президента Зиа свернуть поддержку Джихада. Мы пришли к заключению, что стратегия Советов скорее преследовала целью защиту имеющихся позиций в Афганистане. Далее мы предполагали агрессивный саботаж в Пакистане, который должен был представить поддержку моджахедов президенту Зиа как слишком дорогую в политическом плане. Было непохоже, чтобы Советы хотели обострить войну с помощью ввода новых ресурсов. Скорее они надеялись, что моджахеды в результате интенсивного разрушения их деревень и инфраструктуры больше не смогут в будущем захватывать крупные города и устанут от войны.     Наши планы на 1984-й год были невелики. Они предусматривали удары по Кабулу, центру прокоммунистического режима и афганской армии. От нападений мы ожидали политической и психологической поддержки международной прессы и прочих СМИ. Операции против основных линий снабжения противника должны быть усилены так же, как и удары по аэродромам. Также стоило бы попытаться выманить солдат из малых гарнизонов на неудобную для них территорию, чтобы с помощью этого преимущества одолеть их.     Подобная стратегия не содержала грандиозных планов, однако она учитывала ограниченные мощности моджахедов на этой фазе войны. Между предводителями партизан не было никакого единства, альянс был только что построен, а военный комитет еще носил детские тапочки. Число обученных партизан было незначительным, и к тому же у них еще не было эффективного оружия против боевых вертолетов. В этом году начали поступать китайские 107-милиметровые ракеты, до этого вся артиллерия моджахедов состояла из 82-мм минометов.     Прежде чем я успел осуществить большинство своих замыслов, Советы провели еще одно широкомасштабное наступление в Пандшерском ущелье. Это было седьмое наступление, которое еще раз обозначило важность этого ущелья для обеих сторон. Карта N7 раскрывает его значение. Ущелье получило свое название от имени реки, низвергающейся из сердца Гиндукуша с высоты 6000 метров, покрытой ледниками, река протекала среди гор и подобно острию меча указывала в направлении автострады Саланг возле городка Джахал Сарай. В ущелье располагалась оперативная база командира моджахедов Ахмад Шаха Масуда. Он заключил перемирие с противником в 1983 году, однако отказался от его обновления в 1984-м. Это и стало причиной наступления.     Зима 1983/84 была очень суровой, поэтому мы не ожидали такого широкомасштабного наступления до мая 1984. Тем не менее, мы получили сообщение от наших осведомителей в Кабуле, что какая-то крупная операция была запланирована в Пандшерском ущелье. Я сразу же обсудил с моим штабом и армейским комитетом, как поддержать Масуда. Нашей проблемой было то, что самый короткий путь снабжения от Читрал к Пандшеру шел через северные перевалы Гиндукуша. Этот путь был покрыт снегом, альтернативные пути вели через территории других командиров, не относящихся к партии Масуда, которые не позволяли вести его караваны с оружием через свои области. Так я впервые познал, как внутрипартийные ссоры моджахедов могли навредить общему делу. Масуд принадлежал партии Раббани и мог таким образом оказать давление на него, чтобы тот умерил свою гордость и попросил других о помощи и сотрудничестве. К счастью, Раббани сделал это, и я был очень рад, когда Хекматияр, который находился со своими воинами поблизости от выхода из ущелья, пошел на сотрудничество и предостерег деревни Джабал Сарай и Гульбахар. Оттуда мы хотели провести контратаки, когда Советы начали наступление вглубь ущелья. Я обучил как можно большее число моджахедов, которые были в Пакистане, прежде дать добро на проведение диверсий в Кабуле, Баграме и в пограничных с Пакистаном районах. Это был небольшой вклад, тем более что время работало против нас, у меня и не было никакого другого способа отразить предстоящее наступление.     Советы неприятно удивили нас началом, темпом и целями наступления. Хотя у нас в ISI было в распоряжении очень немного времени, чтобы среагировать на него, Масуд сумел сам отразить ожидаемый удар: он эвакуировал сотни сельских жителей из нижней части ущелья в долины по сторонам ущелья. Он расставил мины вдоль дороги, которая вела вверх в ущелье, также он провел очень успешную засаду на автостраде Саланг, результатом которой стали 70 взорванных бензовозов. Еще Ахмад Шах разрушил пару важных дорожных мостов. На следующий день, 20 апреля, он начал эвакуировать своих бойцов (5000 мужчин) в горы и в боковые долины.

В тот же самый день началась широкомасштабная бомбардировка по площадям (карта N7). 36 бомбардировщиков Ту-16 "Badger" совместно с группой бомбардировщиков Су-24 "Fencer" были подняты в воздух из Советского Союза, с аэродромов Северные Мары и Термез. Наземному наступлению предшествовало площадное бомбометание. "Барсуки" (так переводится натовское обозначение Ту-16 - прим.перев. Д.К.) парили так высоко, что их было не слышно и не видно. На обитателей Пандшера внезапно посыпался дождь из 250 кг и 500 кг бомб. Как известно было американцам после массивных бомбардировок Вьетнама и союзникам-антифашистам после бомбежек Северо-западной Европы в 1944/45 году, площадное бомбометание незначительно влияет на моральный дух противника и его живую силу. То же самое было в Пандшерском ущелье, где благодаря контрмерам Масуда почти не было раненых, в то время как плохая погода препятствовала Су-24. А один Ту-16 из-за непогоды даже разбился в горах. Узкие, глубоко врезанные боковые долины давали превосходную защиту от воздушных налетов. Горы Пандшера зачастую достигали высоты 6000 м, их маленькие долины были тесны и извилисты, что делало авианалеты очень рискованными или вообще невозможными. В этих областях самолеты не могли четко засечь цель, а сброшенные с огромных высот бомбы часто разрывались очень далеко от своих целей.     Пандшер-84 стал самой крупной наступательной операцией для Советов, что отражало значение автострады Саланг и угрозы в долине Пандшер. Возможно руководил операцией генерал-майор Зарадов, командир 108-й мотострелковой дивизии при поддержке еще одного генерала из московского Генштаба. Летающий командный пункт был расположен в четырехмоторном Ан-12 "Cub", который прозвали "летающим Кремлем". Под их командой с моджахедами воевали около 10000 советских и 5000 афганских солдат.     Наступление проходило в два этапа. Первый продолжался с 22 по 30 апреля и ограничился ущельем Пандшер, где медленно прокладывали себе дорогу бронированные колонны, причем они начали нести потери от мин и фланговых атак моджахедов. Катящийся огневой вал из снарядов и ракет предшествовал нападению, в то время как части ВДВ продвигались вперед, чтобы окружить поле боя. Группировке войск потребовалось 8 дней, чтобы добраться до маленькой деревеньки Хень на глубине 60 км в долине Пандшер. Там продвижение войск было остановлено, еще один батальон ВДВ высадился с вертолетов 20 км севернее при Дашти-Рават и был почти полностью уничтожен моджахедами. Затем началась вторая фаза наступления, поскольку верхние подступы к Пандшеру все еще были в снегу.     Это было самой рискованной частью операции. Отдельные части противника были задействованы за ущельем, пытаясь окружить и изолировать группы моджахедов между собой и подходящих тем временим по боковым долинам партизан. Другие советские части преследовали моджахедов по перевалам. Эти войска образовали внешнее кольцо окружения, в то время как десантники-парашютисты численностью около батальона попытались построить внутреннее кольцо после высадки (карта N7). Еще один батальон оказался отрезанным, так как высадился слишком далеко от наземных войск. 7-го мая закончилась вторая фаза наступления, и наши удары по Кабулу обратили на себя внимание русских. Нападение моджахедов на базу ВВС Баграм дало нам несколько разрушенных на земле самолетов. Нападающие ушли из боковых долин Пандшера и Дашти-Рават, вернулись в свои гарнизоны, а в конце июня афганская армия разместила свои гарнизоны в селах Анава, Руха, Базарак и Пешгор.     Этот боевой выход стал частичным успехом для Советов. Я же смог взглянуть на новинки тактики и возможности русских, кроме того, я узнал несколько слабостей моджахедов. По-видимому, советское командование поменяло тактику: миновали времена небольших наступлений, которые проводились вблизи автотрассы Саланг. Эта операция была лучше спланирована, в ней гораздо больше использовались возможности вертолетов, чтобы окружить противника. Однако относительно этой операции у меня было смешанное чувство. Американские ветераны Вьетнама и их коллеги из Южного Вьетнама без большого труда поймут, какая проблема стояла перед Советами и их афганскими союзниками: они пытались одолеть противника, который за минуту превращается из крестьянина в солдата. Миссии "Search and destroy" по сути одинаковы, и неважно, кто их выполняет.     Также внутрипартийные распри снова напомнили мне, как можно порушить самые лучшие планы. Иногда провести быструю операцию из-за этого было очень трудно, порой даже невозможно. Я был предупрежден о готовящемся наступлении за несколько недель до начала, но отсутствие связи и каких-либо мобильных резервов, которые можно было бы задействовать в критический момент, и недостаточное взаимодействие руководителей и командиров свели на нет это преимущество. Наши приготовления запоздали, и потому имели только частичный успех.     С другой стороны выяснилось, как сложно вести войну на уничтожение против партизан в горах с помощью самолетов, теперь я знал, насколько русским важен был Саланг. Автотрасса Саланг была построена СССР в 60-е годы как часть 'братской' помощи развивающимся странам. Первоначальной целью этой дороги было соединение между Кабулом и Советским Союзом, дабы обеспечить постоянную, всепогодную связь через Гиндукуш, так что пассажирский и грузовой поток была открыт в обоих направлениях. Наверное, его военное значение тоже было оценено, если даже не обсуждалось открыто. Автотрасса связывала север и юг Афганистана, сокращая недели езды до нескольких часов. В то время как Советы сконцентрировались на этой одной стратегической дороге, американцы строили окружные пути на юге, в испещренном горами центре страны.     Если база снабжения около Термеза была сердцем, которое откачивало продовольственные товары вдоль артерии автотрассы Саланг к голове войны в Кабуле, то самым опасным местом ее был тоннель Саланг, расположенный в 120 км на север от Кабула. Тоннель также был построен в 1964 году Советами и являлся сам по себе выдающимся достижением инженеров. Он находится на восточном склоне горы на высоте 3300 метров и считается самым высоким тоннелем мира. Он был проложен динамитом сквозь скалу толщиной более 5 км. Зимой тоннель можно пройти, если только бульдозеры очистят камни и снег на подъездах к нему. Хотя тоннель был освещен с помощью собственных генераторов, поездка через него редко доставляла радость. Зимой советские солдаты вспоминали о холоде, о гололеде, о грязи и о смраде выхлопных газов, а также о чувстве страха замкнутого пространства, когда они въезжали в тоннель. Страх и ужас сковывал всех в течение 15 минут езды по нему, страх оказаться заживо погребенным оставался у многих даже после того, как они видели свет и свежий воздух в конце тоннеля.     Страх оказаться в западне был обоснован. В 1982 году серии оползней из снега и камней блокировали тоннель, причем по нему в это время двигался крупный конвой. Выхлопные газы окиси углерода в тесном коридоре быстро достигли ядовитой концентрации, что привело к жуткой панике, закончившейся несколькими трупами и массой больных. Инцидент ошибочно назвали засадой моджахедов, преувеличив число мертвых. Результатом этого инцидента стало несколько прорубленных вентиляционных шахт. По обе стороны тоннеля соблюдались строгие меры предосторожности. Там же находились позиции солдат, численностью около роты, которые защищали вход и выход от нападения. Там же располагались контрольные пункты и заграждения, где ХАД и вооруженная охрана проверяли документы и осматривали подозрительные транспортные средства.     Для меня это была, наверное, самая заветная цель в Афганистане, которая прямо-таки напрашивалась на удар. Разрушение тоннеля создало бы Советам транспортные проблемы, а для моджахедов стало бы неописуемым триумфом. Однако, как я все больше и больше осознавал, поставить цель было проще, чем поразить ее.     Тем не менее, я решил попытаться достичь ее. Во-первых, необходимы были технические расчеты, чтобы выявить массу, тип и размещение взрывчатого вещества. По советам эксперта из ЦРУ мы выяснили, что для подрыва необходимо было несколько тонн тротила, что требовало применения грузового автомобиля. Далее, груз одного грузовика вызвал бы только повреждение, которое можно было устранить в течение 2-3 дней, так что нужны были как минимум три грузовика, которые следовало бы разместить в тоннеле с некоторыми интервалами.     Другим вопросом был тип грузового автомобиля. Транспортные средства как правило досматривались у входа в тоннель, поэтому нельзя было просто погрузить взрывчатое вещество в кузов обычного грузовика. Поэтому мы подумали о бензовозе. Эти транспортные средства со взрывчаткой можно было видоизменить так, чтобы при досмотре обнаружили только горючее. Бензовоз афганского правительства идеально подходил для этой цели, поэтому его выбрали для наблюдений и испытаний. Однако тут появилась новая проблема. Полный бензовоз должен был въехать в туннель с севера, поскольку из Кабула с юга въезжали в тоннель только пустые резервуары. Другой проблемой было то, что все дороги из Пакистана в Афганистан заканчивались в Кабуле. Заполучить три полных бензовоза перед северным входом в тоннель было нашей самой большой трудностью. Они должны были бы въехать с юга пустыми и встретиться севернее тоннеля в точке сбора с моджахедами, которые привезли бы взрывчатку на ослах или лошадях через горы. Мы же должны были найти несколько добровольцев-водителей, обучить и проинструктировать их.     Это также оказалось непросто. Это задание предполагало огромный собственный риск и не являлось боевой задачей, популярной среди моджахедов. Они предпочитали славу и честь на полях сражения тайным операциям саботажа. В практическом плане транспортные средства следовало завести в тоннель и там, где груз должен был сдетонировать, инсценировать поломку. Тогда планировалось включить часовые взрыватели, а водители должны были покинуть тоннель. Для этого можно было использовать мотоциклы или другие транспортные средства, которые въехали бы впереди бензовозов, однако тут могло возникнуть много чего непредвиденного. Аварии и поломки всегда вызывали хаос внутри тоннеля, что приводило к немедленной реакции солдат охраны в каждом конце туннеля. Бензовозы следовало повредить настолько, чтобы их нельзя было быстро убрать в сторону. Теперь следовало запустить часовые и радиоуправляемые взрыватели. Часовой взрыватель был важен для случая отказа радиодетонатора. По плану радиовзрыватель нужно было использовать, когда водители покинули туннель, причем русских при попытке устранить аварию наверняка смело бы взрывами. Эти три взрыва должны были произойти по возможности одновременно, чтобы использовать эффект внезапности. Таймеры детонаторов следовало установить на полчаса: этого было бы достаточно водителям, чтобы ускользнуть, но недостаточно для того, чтобы вытащить транспортные средства из тоннеля и обезвредить груз. Чтобы извлечь максимальную пользу из этой операции, ее следовало провести зимой, когда в Кабуле оставалось немного запасов, а погодные условия еще и осложнили бы спасательные работы.     Подрыв тоннеля стал бы, наверное, триумфом партизан, но такого не случилось. Несколько раз командиры моджахедов соглашались на проведение теракта. Но спустя несколько месяцев я получил сообщение, что найти добровольца оказалось невозможно. Вероятно, что к идее незаметной коварной диверсии они отнеслись слишком честолюбиво, хотя я лично думаю об этом иначе. Данная операция имела все признаки классического партизанского удара. Если бы он состоялся, история привела бы, наверное, самый выдающийся пример того, как один-единственный акт саботажа отключил бы современную армию на недели.     Автострада Саланг была самой защищенной трассой Афганистана. Войска оперативного реагирования были размещены небольшими и крупными гарнизонами, начиная от нового моста под Хайратоном, на западе от Термеза, и заканчивая Кабулом. С интервалом примерно 20 км вдоль дороги стояли советские гарнизоны с мобильными боевыми подразделениями, с артиллерией, танками, бронетранспортерами, а зачастую также с авиакорректировщиками. Не было никакой разницы между ними и базами огневой поддержки, которые американцы построили в Южном Вьетнаме, чтобы защитить пути снабжения и прикрывать свои акции "Sеarch and destroy". В районах, удобных для проведения засад, на возвышенностях были расположены малые посты-секреты, откуда можно было просмотреть автостраду. Каждый пост был защищен минами и колючей проволокой, а также связан по радио со штабом своей части. Потенциальные места засад были заминированы, а деревья и растительность, которые могли скрыть нападавших, были удалены.  
Не только 75% всех военных грузов шли по трассе, также по ней проходило снабжение горючим. Трубопровод проходил из СССР по земле в нескольких метрах от дороги. Он был проложен на большое расстояние к базе ВВС Баграм, что делало трубопровод очень заманчивой целью моджахедов. Наряду с трассой, трубопроводом, автоколоннами, мостами и туннелем автострады Саланг находились две крупные базы. На юге гор Гиндукуша Баграм был важнейшим аэродромом Афганистана. На севере в горах, к югу от Пули-Хумри располагался самый крупный склад горючего, боеприпасов и техники в Афганистане. Похожую, если даже не большую роль, играли склады Кам Ран Бэй и Да Нанг в Южном Вьетнаме.     Чтобы превратить Афганистан во Вьетнам, Советам следовало бы воздержаться от боевых действий, дабы предоставить воевать моджахедам и афганской армии. Такое все-таки было возможно, хотя я сначала считал иначе. В 1984 году я вынес вердикт, что это было возможно. Это был год, когда расширялись учебные лагеря партизан, когда вылазки против Кабула множились и были лучше скоординированы, когда на первый запрос зенитных ракет "Stinger" нам ответили отказом, а также когда мы нанесли первый осторожный удар по советской границе вдоль Амударьи. Последние 12 месяцев подтвердили мои предположения в том, что Советы избегали раненых. Зачастую их солдаты в Афганистане не покидали транспортных средств разве только в самый последний момент перед наступлением. Они также избегали ночных боев, какая-либо активность ночью прекращалась, не было никаких автоколонн, никакого движения, никаких наступательных операций, кроме разве что вылазок редких разведотрядов. Все это объяснялось ограниченной авиационной поддержкой. Наш противник ничего не предпринимал без поддержки боевых вертолетов. В этом пункте Советы вели себя так же, как и американцы во Вьетнаме. У меня сложилось впечатление, что обе сверхдержавы готовились к ведению обычной или ядерной войны в Европе, но не в состоянии были вести войну против партизан в Азии. Это еще раз выразилось в том, что солдаты побеждали партизан не в бою, а отсиживаясь на базах и опустошая страну бомбами и ракетами. Оба правительства, капиталистическое и коммунистическое, пытались осуществить невозможное - выиграть войну силами военнообязанных, для которых она ничего не значила.     Мне предстояло вести партизанскую войну 1000 ударов и уколов. Я знал чувствительные места своего противника - автострада Саланг, самолеты на земле, электроснабжение, дамбы, мосты, трубопроводы, изолированные базы или колонны, и прежде всего центр, Кабул. Я знал, куда направить меч, но между выбором цели и ее выполнением была огромная разница. Выбор цели, определение возможностей сближения с ней, поиск слабостей противника - это простая часть работы генерала. Более жестким куском является подготовка необходимых сил: их обучение, вооружение, снабжение, а также координирование, чтобы солдаты уяснили себе план, выполнили его незаметно, в нужное время, в правильном месте. Вот что является настоящей пробой сил для генерала.     Независимо от того, насколько блестящей могла быть моя стратегия, ее проведение зависело от имеющихся финансовых средств, которые нужны были войскам для приобретения вооружения, обучения и средств передвижения. Почти половину денежных средств предоставили американские налогоплательщики, остаток - правительство Саудовской Аравии или богатые арабы. Как я понял, ни на войне, ни во время мира ничего не делается без денег.