Протасова О.Л., Захаров В.В.

                      Тамбовский государственный технический университет

А.В. Пешехонов о возможностях решения аграрного вопроса в России

Ключевые слова: крестьянство, аграрный вопрос, аграрная реформа, народничество, А.В. Пешехонов.

Аннотация. В статье дается анализ взглядов на проблему и пути решения аграрного вопроса в России одного из ведущих знатоков российского крестьянства, видного экономиста, публициста, общественного и политического деятеля начала ХХ века А.В. Пешехонова. 

        В дореволюционной крестьянской России вопросы аграрного и политического переустройства были исторически связаны и тесно переплетены. Процессы усиления самодержавия и закрепощения крестьянства шли синхронно, взаимно обусловливая друг друга. Эта взаимосвязь была очевидна для всех критически мыслящих современников, несмотря на кажущуюся замкнутость и изолированность крестьянского мира. Ее отразили едва ли не все проекты радикального переустройства страны начиная с декабристов. Реформа1861 г. лишь изменила внутренний подтекст давней проблемы. Несмотря на официальное освобождение крестьян, именно российская деревня с ее социальной и производственно-технической архаикой в основном и консервировала политическую отсталость России от цивилизованного мира. Поэтому ни одна из политических сил страны на стыке  ХIХ–ХХ веков не могла позволить себе игнорировать аграрный вопрос и так или иначе признавала необходимость его реформирования.  В настоящей статье мы рассмотрим взгляды на российский аграрный вопрос одного из ведущих на тот момент его теоретиков – А.В.Пешехонова.    Алексей Васильевич Пешехонов (1867-1933) – одна из ярчайших фигур «неонародничества». Выходец из многодетной семьи сельского священника Тверской губернии, в трехлетнем возрасте лишившийся отца и вскоре принявший на себя заботы о многочисленном семействе, этот типичный «разночинец» исключительно своим талантом, энергией, умом, страстным желанием быть полезным стране и народу добился многого в жизни. Даже те, кто впоследствии стали его идейными оппонентами, признавали незаурядность его натуры, а главное – кристальную честность и исключительную порядочность. Не получив в юности систематического образования, А.В.Пешехонов тем не менее овладел многими профессиями и знаниями, особенно в области экономики.  Зная природу и нравы деревни и крестьянства «изнутри», он был одним из наиболее авторитетных теоретиков-аграрников. Кроме того, Пешехонов был чрезвычайно активен и как общественный и политический деятель,  стоял у истоков народно-социалистической партии, а в1917 г. три месяца был министром продовольствия Временного правительства.       Личный жизненный опыт, скорее всего, подтолкнул Пешехонова к поиску адекватного для России решения аграрного вопроса на путях аграрно-государственного социализма, синтезировав идеи народничества, ревизованного марксизма и либерально-государственной школы историков.       Именно в деревне Пешехонов видел и причину отсталости страны, и залог ее естественного исторического развития.

       Как исходный момент отметим, что Пешехонов считал задачу ликвидации всех феодальных пережитков в деревне насущно необходимой и неотложной для развития страны. Падение крепостного права, по его словам, «было не концом, а началом решения крестьянского вопроса»[1, 177]. Прекращая личную зависимость крестьян от помещиков, реформа1861 г. наделила крестьян землей и предоставила им право суда и самоуправления в их внутренних делах. Но этой узкой сферой не ограничились пределы вопроса: продолжением крестьянской реформы явились новые судебные уставы и земское положение, стремившиеся обеспечить интересы населения в сфере общего суда и местного хозяйственного управления. Однако, по Пешехонову, этот процесс перестройки правового положения крестьян был прерван и не доведен до конца; в результате крестьяне, освобожденные от крепостной власти помещика, по-прежнему оставались в крепостной зависимости от государства, примером чему служили институты типа круговой поруки, телесных наказаний, административной ссылки и пр. На плечах крестьянства оказалась вся тяжесть податной системы, усиленная крупными изъянами податной организации. Все это выдвигало крестьянский вопрос на первый план, и Пешехонов был убежден в необходимости его безотлагательного решения. «Острые грани крепостного права... слишком больно дают о себе знать, чтобы их можно было игнорировать. Крестьянство слишком многочисленно, чтобы в практической деятельности можно было не считаться с его интересами»[1, с.181]. Промедление чревато тем, предостерегал он в1905 г., что «иначе явится какой-нибудь авантюрист, который со знаменем «земля и воля» поведет народ через пугачевщину к диктатуре»[2, с.145]. Поэтому Пешехонов призывал как можно скорее стать под легальное знамя «Земля и воля», то есть соединить экономическое и политическое преобразование общества в единый управляемый процесс. Он остро осознавал опасность народной стихии, которая могла обернуться анархией, и был в корне не согласен с тактикой «черного передела», поощрением прямых захватных действий крестьян, обеспечившей партии эсеров такую громкую известность и популярность в деревне.       По убеждению Пешехонова, решать и решить аграрный вопрос в России можно лишь правовым путем через Учредительное собрание, подталкиваемое снизу петициями, приговорами, ходатайствами, решениями крестьянских сходов и другими сугубо мирными средствами.

Главным звеном аграрного переустройства для Пешехонова была национализация земли с передачей ее в постоянное пользование тем, кто будет обрабатывать ее своим трудом. Перераспределению подлежали не только частновладельческие, но и надельные земли сверх трудовой нормыГраницы размеров трудовых норм были подвижны, определялись «по экономическим районам в соответствии с местными общественно-хозяйственными условиями»[3, с.140]. Пешехонов видел задачу национализации в государственном попечении деревни, в защите крестьянской массы от обнищания и в предотвращении стихийной аграрной революции.

        Таким образом, государству в пешехоновской модели отводилась очень важная, если не ключевая роль. Осуществление данной аграрной программы должно было придать новый смысл давним отношениям между государством и крестьянством. «Крестьяне хорошо знают силу государственной организации, но лишь как чуждую и враждебную. Однако эту силу можно повернуть –этого необходимо крестьянское право ввести в систему приобретенных прав и поставить под защиту государственного аппарата»[4, с.12]. Предполагалось возложить на государство все расходы, связанные с земельным переустройством, включая выкуп отчуждаемых земель. Будучи убежденным государственником, Пешехонов связывал решение аграрного вопроса с эволюцией самого государства. «Земля должна стать объектом народной воли, власть над землей должна принадлежать народу. Но... выразить  и осуществить свою волю народ может только при посредстве государства»[5, с.13]. И усовершенствование социального строя, и аграрная программа должны осуществляться плавно, постепенно, без рывков и потрясений.     Опасность – прежде всего в крестьянской несознательности. Пешехонов считал, что крестьяне страстно желают получить землю, но прежде всего каждый крестьянин, каждая деревня – для себя. Отсюда и споры между селениями, кому какая должна достаться земля, вплоть до ссылок на то, какому барину какая деревня раньше принадлежала. «Нужна... большая работа сознания для того, чтобы население свою личную или деревенскую нужду обобщило как нужду общекрестьянскую и, тем более, как общенародную»[6, с.202], – писал Пешехонов. Ему было известно и предубеждение крестьян некоторых местностей против обращения земли в общенародную собственность и вообще их недоверие к проектам национализации, основанное на подозрении, что земля будет непременно отобрана у тех, кто имеет ее больше средней нормы. Поэтому народник  считал, что земли в пределах трудовой нормы следует оставить во владении теперешних хозяев с необходимыми ограничениями их прав в интересах национализации.      

Понимая всю сложность проведения грандиозной реформы, А.В. Пешехонов надеялся соединить усилия государственных органов, земств, сельской общественности. Опубликованный 13 мая1906 г. газетой «Наша жизнь» земельный законопроект, автором которого был Пешехонов, предусматривал «для регулирования экономических отношений в течение переходного времени» демократическое избрание комитетов с широкими полномочиями в этих вопросах. На земельные комитеты возлагались обязанности привести в известность сведения о количестве и распределении земли, о численности и составе нуждающегося в земле населения, установить, сообразно местным условиям, трудовые и продовольственные нормы, выработать план реформы применительно к этим условиям. Земельные комитеты наделялись также правом регулировать, впредь до осуществления реформы, аграрные цены, заработную плату, продолжительность рабочего дня и другие отношения между землевладельцами и трудящимися в случае споров  и недоразумений между ними       Создание подобных комитетов предусматривали и эсеры, но ратовали за их организацию явочным путем, тогда как энесы во главе с Пешехоновым считали, что такие органы должны создаваться лишь на законных, правовых основаниях.

       Активная экономическая и социальная политика намечалась Пешехоновым и в других сферах государственной жизни, в том числе поддержка кооперации, привлечение рабочих к управлению производством, госконтроль в области производства, обмена и распределения. В понимании теоретика народничества демократия и социализм были неразделимы настолько, что «последовательный демократизм последовательно перейдет в социализм»[7, с. 306].

«Рождение и труд – вот два основания для приобретения права на землю», – утверждал лидер эсеров В.М. Чернов. Пешехонову это казалось недостаточным: «Основание для приобретения права на землю не есть что-то наперед данное. Оно свободно выбирается в каждом отдельном случае коллективностью...»[5, с.65]. Пешехонов ясно видел в крестьянской общине борьбу двух начал – индивидуального и коллективного. Решение проблемы, считал он, «заключается не в том, чтобы освободить землю, а в том, чтобы всецело подчинить ее... правовой власти»[5, c.77]. Лишь этот путь ведет к освобождению человека, а конечный пункт правового развития он выражал формулой:  «полная свобода личности, вся власть – коллективности», формулой, внутренняя неразрешимость которой доказана всем социальным опытом ХХ столетия.

Пешехонов не одобрял углубления столыпинской реформы правительством после смерти ее автора. По мнению либерального народника, положения этой реформы   усугубляли неравенство и раскол среди крестьянства: одни могли пользоваться льготным кредитом, государство предоставляло им пособие, оказывало агрономическую помощь и охраняло целостность их владений; другие могли вверить свою судьбу и судьбу своего хозяйства только самим себе.    Пешехонов готов был заподозрить правительство в том, что оно умышленно разжигает зависть и ненависть «неустроенных» крестьян к сильным, к владельцам недробимых участков, младших детей – к старшим, наследникам. Ему представлялся несправедливым своеобразный закон о майорате, действия правительства в этом направлении он назвал продолжением «революции наоборот».

Нельзя вместе с тем умолчать, что Пешехонову – защитнику русской деревни – отнюдь не так близки были проблемы города, индустриализации и вообще экономической модернизации страны. Он явно недооценивал важности строительства железных дорог, видя в них прежде всего новые тяготы для народа и напрасную трату капиталов. Не уловил он и нового промышленного подъема в стране перед I мировой войной, который поглотил значительную часть выталкиваемого столыпинским переустройством из деревни крестьянства. Будучи государственником, он не смог по достоинству оценить особой роли государства в промышленном прогрессе, видя в нем естественное следствие развития деревни

        Действительность вообще богаче, разнообразнее и сильнее любой теории, и в этом Пешехонову пришлось самому убедиться в бытность министром Временного правительства. Правда, от него не зависело решение вопроса о земле, и, при всех его способностях и энергии, ему не удалось изменить объективной ситуации, добиться того, что он считал необходимым для экономической и социальной стабильности в России.

После Октябрьского переворота Пешехонов не принял большевистской власти (правда, позже его отношение к ней эволюционировало в сторону признания) и ее аграрной политики. Он отмечал пагубность последней для крестьянства: большевики никак не желали принять во внимание индивидуализм, органически присущий крестьянскому труду, своеобразие крестьянского дела, эффективность которого определялась рядом переменных величин. «Все попытки большевиков начать обобществление сельского хозяйства и втянуть крестьянство в социалистическое строительство (фактически в индустриальную модернизацию страны) потерпели неудачу, – писал он в эмиграции в1925 г. – Теперь остается, в сущности, одна... довольно туманная надежда на кооперацию»[8, с.114].

       В эмиграции Пешехонов решительно отказался пересмотреть аграрную программу народно-социалистической партии. Он признавал, что такая работа необходима: ни одна партия не может уклониться от пересмотра своих аграрных построений после того, как аграрный строй так резко изменился.  «Но... возможна ли в этом случае моя совместная работа с большинством моих заграничных товарищей по народно-социалистической партии? Легко ведь себе представить, что будет, если я скажу, например, что за исходную точку нужно принять советский земельный кодекс, осуществивший в значительной мере нашу программу»[9, с.70].

       То, что в России с ее крайней запутанностью аграрных отношений, отягощенных грузом традиций и запущенностью реформ, от замыслов до реализации – дистанция огромного размера, познали, конечно, все отечественные реформаторы деревни. Хотя вариант с пешехоновским решением аграрного вопроса был в историческом плане маловероятен, как и возможность его «экспериментальной» проверки, он содержал в себе ряд привлекательных моментов. Это, во-первых, искреннее стремление гармонизировать, примирить интересы различных общественных слоев в земельном вопросе (что в реальности в полной мере, скорее всего, недостижимо).

 Во-вторых, это государственная опека деревни, социальная защита наименее жизнеспособной части крестьянства, поддержание его паритета по значимости с городом, промышленностью, что в корне отличало от взгляда на деревню как на сырьевой придаток города. Наконец, надо принять во внимание, что Пешехонов, трезвый прагматик, был чужд кабинетного доктринерства и мог корректировать свои взгляды в связи с меняющейся обстановкой. Этим здравым восприятием экономических реалий он был сродни крестьянству, чьим теоретиком и защитником являлся.

ЛИТЕРАТУРА

1. Пешехонов А.В. Крестьянский вопрос (по поводу его 40-летия) // Русское богатство,  1901, №2.


2. Пешехонов А.В. Хроника внутренней жизни // Русское богатство,  1905, №10


3. Гинёв А.Н. Аграрный вопрос и мелкобуржуазные партии в России в1917 г. Л., 1977


4. Ерофеев Н.Д. Народные социалисты в первой русской революции. М., 1979,


5. Пешехонов А.В. Право на землю. Пг,  б5


6. Пешехонов А.В. Хроника внутренней жизни // Русское богатство, 1906, №8


7. Пешехонов А.В. На очередные темы. Провалилось ли народовластие?//              Русское богатство, 1918, №1-3.


8. Пешехонов А.В. Родина и эмиграция// Воля России. Прага, 1925, №4.


9. Пешехонов А.В. Опыт национализации// Воля России. Прага, №11.