Россия – новая продовольственная сверхдержава

Климат меняется в пользу «евразийского зернового пояса» и в ущерб всем остальным

Леонид Бершидс(ц)кий

4 сентября 2017 г., 14:00 GMT+3

[Подпись к фотографии]

Если (только) Вселенная не пошлет нам крабов...

Автор фото: Андрей Рудаков (агентство «Блумберг»)

Россию нередко считают страной, которая производит не так уж много из того, в чем мир по-настоящему нуждается, за исключением, разумеется, энергоносителей.  Зависимость страны от импорта нефти представляется чем-то вроде часовой бомбы, которую нужно любой ценой обезвредить, особенно, в виду усилий западных стран и Китая свести потребление углеводородов к минимуму.  По иронии судьбы, Россия может извлечь максимальную пользу из изменения климата, питаемого поставляемыми ею ресурсами.  Судьбу крупнейшего в мире экспортера пшеницы и зерновой сверхдержавы пророчат ей сейчас не в последнюю очередь из-за общего потепления.

За последний отчетный год (с июля 16-го по июнь 17-го) Россия экспортировала 27,8 миллиона тонн пшеницы – больше, чем весь Европейский Союз, и впервые с тех пор, как его стали учитывать как статистическую единицу.  По прогнозу Департамента растениеводства США, в следующем году Россия экспортирует 31,5 тонн, уйдя еще дальше от остальных мировых конкурентов, хотя дальнейшему росту производства препятствует недостаточно развитая инфраструктура.  Помимо этого, Россия – крупнейший экспортер кукурузы, ячменя и овса.  Наряду с Украиной и Казахстаном, она представляет собой силу, все более и более определяющую положение на мировых рынках зерна (известную экспертам как RUK).

Министр сельского хозяйства России Александр Ткачев уже не раз говорил о том, что зерно заменит со временем в качестве крупнейшего источника экспортного дохода страны даже нефть.  И это вовсе не то, на что надеется Кремль, ожидающий, скорее, очередного технологического прорыва.  Прогноз Ткачева, возможно, гораздо более реалистичен, и тому есть несколько причин.

Первые две находятся вне сферы влияния России: рост мирового населения и изменение климата.  За период с 2011 по 2016 год потребление зерна в мире росло, в среднем, на 2,8 процента в год, а, согласно прогнозам Международного совета по зерну, средний темп роста его потребления до 2021 года составит 1,4 процента.  Одновременно, согласно климатологическим исследованиям, по сравнению с концом 80-х – временем распада СССР, послужившего причиной резкого снижения сельскохозяйственного производства в Евразии, продлившегося более десяти лет, температура в областях, где выращивают злаковые культуры, повысится к 2020 году почти на 1,8, а к 2050 – на 3,9 градуса.  Рост зимних температур прогнозируется на еще более существенном уровне, а это означает увеличение продолжительности вегетативного сезона и повышение урожайности.  Общий рост уровня углекислого газа в атмосфере также способствует растениям.

Климатический фактор, возможно, уже помогает России проникать на азиатские, американские, канадские и австралийские экспортные рынки, в то время как их местные соперники страдают от засухи.

Изменение климата означает распространение русской сельскохозяйственной культуры на север – в области, где злаки не выращивали никогда.  Однако, гораздо важнее то, что это позволит России (и в меньшей степени Украине и Казахстану) заново освоить посевные  площади, залежные с 1991 по конец двухтысячных, то есть около 140 миллионов гектаров.  Речь идет о землях, заброшенных с первых лет пост-советского капитализма из-за низкой прибыльности, которая может повысится в самое ближайшее время благодаря климату и технологическим достижениям.

Все это происходит в России и сопредельных аграрных странах в последние годы постоянно.  Переход к капитализму и почти свободному, но чрезмерно бюрократизированному обороту земли привел к созданию десятка крупных сельскохозяйственных конгломератов, усвоивших западную технологию ради большей прибыли и пользующихся государственной поддержкой на протяжении более чем десяти последних лет – с тех пор, как Кремль объявил сельское хозяйство государственным приоритетом.  Эти вертикально-интегрированные гиганты, одновременно, и благословение и проклятие российского экспорта.  Согласно новейшим исследованиям в области экономики евразийского зернового пояса, наиболее эффективны там мелкие фермерские хозяйства, а не крупные корпорации, в связи с чем России, Украине и Казахстану рекомендуют изменить сельскохозяйственное законодательство в сторону большего благоприятствования индивидуальному предпринимательству.

В этом направлении Россия также лидирует, либерализовав земельную собственность уже в начале 2000-х.  На Украине свободный оборот земли отсутствует до сих пор, что отчасти объясняет медленный рост производства зерна в последние годы.  Однако, учитывая то, что значительная часть промышленного потенциала страны находится сейчас на территории, где идет война, она вынуждена полагаться больше на сельское хозяйство, чему способствует и МВФ, склоняющий украинское правительство к тому, чтобы разрешить свободный оборот земель.  Несмотря на то, что изменение климата дает Украине меньшие преимущества, чем России, объем не использованных ею ресурсов очень велик.

Взятые вместе, изменение климата, рост населения и сохраняющееся технологическое отставание от Запада, а также возможность урегулировать законодательные недоработки, создают для России, Украины и Казахстана огромный потенциал.  Несмотря на то, что, политически, их пути разошлись, их экономическое будущее может быть в значительной мере общим в пост-нефтяном мире.

Конечно, зависимость от экспорта сельхозпродукции означает зависимость от рынка сырья и, соответственно, тенденций гораздо менее подвижного мирового рынка.  В 2012 году российская пшеница стоила более 350 долларов за тонну, тогда как сейчас за нее дают не более 180.  Кроме того, сельское хозяйство зависит от государственной поддержки гораздо больше, чем та же добыча углеводородов, с которой оно может просто снимать сливки.  Отсутствие инфраструктуры, необходимой для сельскохозяйственного экспорта, также представляет собой узкое место, расширить которое можно лишь на средства налогоплательщиков.  Однако подобная поддержка обещает со временем более высокоприбыльный сельскохозяйственный экспорт, включая также мясо, молоко и овощи, которые страна в настоящее время импортирует.  До сих пор российское правительство пыталось стимулировать развитие путем эмбарго на западные продукты, и это ему отчасти удавалось.  Однако для настоящего прорыва в этой области российским производителям не хватает до сих пор опыта и ресурсов.

Несмотря на коррумпированный и ретроградно-авторитарный режим, Россия остается страной с огромным потенциалом экономического развития, которую ни в коем случае не следует списывать со счетов.  И ее растущее влияние на рынке зерна лишний раз подтверждает это.

Данная статья не обязательно выражает мнение редакции, компании «Блумберг» или ее владельцев.

 _____________________________________________________

Russia Is an Emerging Superpower in Global Food Supply

Climate change is working against other regions but in favor of the Eurasian Grain Belt.

By 

Leonid Bershidsky

112

4 сентября 2017 г., 14:00 GMT+3

Unless the world gives up carbs ...

 Photographer: Andrey Rudakov/Bloomberg

Russia is often seen as a country that produces little that the world wants except energy commodities. The oil export dependence looks like a major time bomb under the country's future, given the current focus in the West and in China on reducing the use of hydrocarbon fuels. By an ironic quirk, however, Russia appears to be benefiting from the climate change its energy resources are helping to fuel: Its prospects as the world's biggest wheat exporter and a grain superpower are bright, not least because of the rise in global temperatures.

In the last marketing year, which ran from July 2016 through June 2017, Russia exported 27.8 million metric tons of wheat, more than the entire European Union, to claim first place in the world for the first time since the EU has been counted as a unit. In the current marketing year, the U.S. Department of Agriculture predicts, Russia will export 31.5 million metric tons, increasing its global lead; it's already facing infrastructure constraints because of the fast growth. It's also a leading exporter of corn, barley and oats. Along with Ukraine and Kazakhstan, it's part of the force increasingly shaping global grain markets -- RUK, as it is known to market experts.

Alexander Tkachev, Russia's agriculture minister, has repeatedly said that he sees grain eventually displacing oil as the country's biggest export revenue source. That's not a view the Kremlin likes to entertain -- it would rather hope for a technology boom -- but Tkachev's prophecy may be more realistic for a number of reasons.

The first two of these are outside of Russia's purview: The growing global population and climate change. Global grain consumption grew, on average, 2.8 percent a year in 2011-2016, and the International Grains Council predicts 1.4 percent annual increases through 2021. At the same time, climate studies show that, compared to the late 1980s, the time of the Soviet Union's demise, which depressed Eurasian agriculture for more than a decade, the temperature in Eurasia's grain-producing areas will increase by up to 1.8 degrees by the 2020s and by up to 3.9 degrees by the 2050s, with the greatest increase in winter. This means a longer growing season and better crop yields. More carbon dioxide in the atmosphere is also good for crops. 

The climate factor may already be helping Russia grab new export markets in Asia as U.S., Canadian and Australian rivals suffer from droughts. 

Climate change means Russian farms can expand northward, to lands that were never used to grow grain. But more importantly, it will help Russia, and to a lesser extent Ukraine and Kazakhstan, reclaim cropland that has fallen into disuse in 1991 through 2000 -- some 140 million acres. Those lands were abandoned in the early years of post-Soviet capitalism because they required too much investment and yielded little if any profit; that's changing, both for climate-related reasons and with technological advances.

These have been relentless in Russia and the neighboring grain-growing countries in recent years. The Russian capitalist transition and the almost-free but excessively bureaucratized trade in land have created a few dozen large agricultural conglomerates, which have adopted Western technology to increase yields and which have been receiving increased government support since 2005, when the Kremlin declared agriculture a national priority. These vertically integrated giants are both a blessing for Russian exports -- they have driven the growth -- and a curse. A recent collection of scholarly articles on the Eurasian Wheat Belt pointed out that smaller private farms manage land more efficiently and achieve better crop yields than corporations and recommended that Russia, Ukraine and Kazakhstan reform their land regulations to make it easier for individuals to farm. 

Russia has a head start in this, since it liberalized land ownership in the early 2000s. Ukraine doesn't even have a legal land market today, which should explain its slower grain production growth in recent years. But given that much of the country's industrial base is now in a war zone, it has to rely more on agriculture; besides, it's under pressure from the International Monetary Fund to allow the free sale of land. While warmer Ukraine benefits less than Russia from climate change, it still has that huge unused resource.

Together, climate change, population growth, the remaining technological lag between Western and post-Soviet agriculture, and the opportunity to fix regulatory inefficiencies create a huge growth potential for Russia, Ukraine and Kazakhstan. Though their political paths have diverged, these three may, to a degree, share an economic future in the post-oil world. 

Of course, a focus on agricultural exports still means a commodity dependence and a vulnerability to global trends in a much less concentrated market than the oil one; Russian wheat sold for more than $350 per ton in 2012, but the price is down to $180 now. Besides, in agriculture growth depends on government support, unlike in the case of hydrocarbons, where the government can passively draw a rent. The export infrastructure, given the Russian state's hold on transportation, is also a bottleneck that requires taxpayers' money to remove. But the support may eventually pay a dividend if Russia succeeds in developing higher-margin agricultural production -- that of meat, milk and vegetables, which the country still imports. The Russian government has been trying to stimulate that development by putting an embargo on Western products, and it has spurred growth, but so far, Russian producers sorely lack the expertise and resources for a real breakthrough.

Even run by a corrupt, backward-looking, authoritarian regime, Russia remains a country of enormous resilience that shouldn't be written off as an economic basket case. Its growing importance in the grain markets is evidence of that.

This column does not necessarily reflect the opinion of the editorial board or Bloomberg LP and its owners.

To contact the author of this story:
Leonid Bershidsky at lbershidsky@bloomberg.net

To contact the editor responsible for this story:
Philip Gray at philipgray@bloomberg.net

Before it's here, it's on the Bloomberg Terminal. 

 LEARN MORE