Предисловие переводчика

Выступление Оксаны Пахлёвской не оставляет равнодушным. Поэтому мне захотелось перевести её на русский язык и предложить русскоязычному миру. Историческая и политическая актуальность, культурологическая глубина, бескомпромиссная честность и точность оценок, яркость и ясность текста – вызывают восхищение автором. Оксана Пахлёвская – явный пример того, что природа не всегда «отдыхает на детях», так как она, несомненно, достойная дочь своей матери – гениальной украинской поэтессы Лины Костенко.  
Предисловие к статье не место для полемики, поэтому скажу лишь, что не со всеми мыслями можно согласиться, но сами поднятые вопросы, безусловно, заставляют думать и требуют ответа. Эти вопросы – как акупунктурные точки в духовной жизни общества: прикосновение к ним болезненно, но оправдано целью – здоровьем общества. Эта статья – призыв к исцелению, ибо в болезни сомневаться не приходится.
Е. Смотрицкий


Оксана Пахлёвская
Статус народов измеряется их волей к бытию

Утверждение Киплинга, что Запад и Восток - это противоположные, антиномичные  реальности, которые не способны объединиться между собой, сегодня звучит как никогда остро и актуально.  
На самом деле Запад и Восток - это очень сложные макрокатегории, состоящие из многих плоскостей интерпретации. Категория Востока - поливалентна и отвечает в современной ментальности тому безграничному пространству, который занимает эта цивилизация. Мы говорим о Китае и об Индии как о Востоке, о Востоке Ближнем и Дальнем, Востоком называем такие противоположные реальности, как Япония и Монголия, как Израиль и Палестина, и до недавнего времени так говорилось и о Восточной Европе.
Запад - это, по сути, демократический мир: Европа и Северная Америка  
Запад в плане геополитическом - категория гораздо более узкая, резче очерченная. Сегодня Запад - это, по сути, демократический мир: Европа и Северная Америка. В основе  этого понятия - первоначальная идея Европы как Запада.  
Это также идея структурированная, она формируется уже на протяжении тысячелетий. Но в отличие от пространства Востока, граница западной ойкумены четкая и детерминированная собственно парадигматическими ценностями, которые стали основой демократии. А с конца Второй мировой войны до настоящего времени - структурирование категории Европы как западной цивилизации приобрело окончательное измерение, поскольку европейская матрица стала базовой для понимания измерения демократического мира.
Символичным, собственно, является сам момент начала формирования целостной идеи Европы. На сугубо теоретическом уровне это была середина-конец Второй мировой войны, когда Европа поставила сама перед собой вопрос: кто она есть, что случилось, почему Европа была всегда мозгом мира, с одной стороны, а с другой - почему в этом мозгу зародились такие жуткие фантасмагории, как две мировые войны и тоталитарные системы. Из анализа морально-философского наполнения категории Европы родилась концепция Европейского содружества как пространства свободных государств, где, наконец, стало бы невозможным насилие одной нации над другой.
Анализ категории Европы всегда проходил не только в исторических или художественно-культурных плоскостях, но - и может быть прежде всего - и в плоскостях моральных. Поэтому мне очень интересен тезис, заявленный в этой дискуссии, о чувстве  вины и чувстве стыда как двух идентификационных категориях этих макропонятий - Восток и Запад.
Прежде всего, однако, мы должны принимать во внимание систему категорий, с которыми идентифицировалась Европа в своем историческом развитии. Противопоставление Востока и Запада произошло еще в древнегреческие времена. Собственно говоря, Древняя Греция является родиной современной Европы. В Древней Греции сформировалась категория свободы как базовая ценностная категория европейской цивилизации. К категории свободы добавилась, в частности, категория гражданства, гражданина: только свободный человек может сделать выбор принадлежности и действия, то есть гражданин - это измерение индивидуальной ответственности перед обществом и родиной. В древнегреческой литературе и историографии уже было абсолютно четким это противопоставление: греческая, афинская демократическая модель против автократической модели персидского мира.
Словом, Запад против Востока, Запад versus Восток - это антиномия, которой несколько тысячелетий. У Гомера, Эсхила, целого ряда философов и писателей греческой древности найдем это противопоставление эллинской модели - модели персидской. Эллины утверждали, что в греческой реальности все граждане свободны, и тот, кто ими руководит, обязан прислушиваться к воле народа. Если коротко, то Аgora - греческое вече - это был прототип парламента. В то же время Восток - это система, где лишь один-единственный человек является свободным: единовластный правитель. И руководит он не гражданами, а подданными, рабами.
В древнеримские времена категория Европы идентифицировалась также с категорией закона, Leх Romana. Римский закон стал всеобъемлющим для Римской империи. Европа начала идентифицироваться с огромной геополитической территорией. Но не изменились, опять же, базовые категории. Еще Гераклит говорил: граждане должны защищать закон, как стены собственного города, - и этот закон стал основой римской цивилизации.
При всех условиях, уже в древнем мире происходило противопоставление Европы как вполне определенной системы ценностей - миру «варваров». «Варварским» назывался прежде всего восточный мир - как мир, где нет свободы. Поэтому категория «варварского мира» одновременно несла нагрузку чуждости, инакости по отношению к европейской цивилизации.
В Средневековье Европа идентифицировалась с территорией распространения христианства, но уже тогда христианская Европа включила в своё культурное развитие огромный, мощный восточный компонент. Это был прежде всего арабский Восток, который фактически является одним из источников европейской литературы. Провансальские трубадуры, любовная поэзия Средневековья в Испании, Италии, Франции, - за этой моральной, этической, эстетической эволюцией - и революцией - европейской литературы стоит влияние арабского мира. Уже не говоря о том, что арабы привезли с собой в Европу и значительную часть знаний по астрономии, математике, музыке.
В эпоху Гуманизма и Возрождения Европа идентифицируется с «res publica litterarum». «Литературная республика» - это многокультурное содружество интеллектуалов, пространство культуры и искусства, где царит свобода и независимость мысли, которую с особой последовательностью защищал Эразм Роттердамский. Это время Петрарки, Пико делла Мирандолы и ряда других выдающихся мыслителей, которые под этим понятием представляли объединение интеллектуалов Европы, связанных между собой общими нравственными и культурными идеалами. То есть, образование, уровень культуры становится идентификационным кодом европейской реальности.
Во времена Ренессанса к этому культурному измерению добавляется еще одно измерение - политическое: Европа - об этом пишет прежде всего Макиавелли - ассоциируется с развитием политических институтов. Рождается политическая Европа. И появляется положительная, так сказать, концепция Другого. В противовес античному миру, Другой - это уже не Варвар, а человек, чью «инаковость» Европа обязана знать и уважать. Ряд европейских философов – прежде всего Монтень - опротестовывали позицию античной и средневековой Европы относительно «другого» мира как «варварского». Они утверждали, что в действительности варварским можно назвать христианский мир, который, с одной стороны проповедует любовь к ближнему, а с другой - преследует этого ближнего, как это происходило с индейцами после открытия Америки. Интеллектуал колонизаторской Европы - это человек, который критикует колониализм, который творит  интерпретационную модель событий, противоположную властной идеологии.
Таким образом, для понимания Европы чрезвычайно важна категория «другого», которая появляется в европейской культуре в эпоху Возрождения и развивается до Просвещения и далее через все века до нашего времени. Именно на основе этой категории возникает критика европейской истории, европейской позиции в мире, развивается критическое мышление. Собственно, здесь закодирована и категория вины. Другими словами, основной измерение европейского интеллектуала - это критическое мышление, способность к созданию критической, а не апологетической истории.
Чрезвычайно важным периодом для формирования идеи Европы является Просвещение. Фактически от Возрождения и далее продолжается глубокий процесс секуляризации, освобождение человека от средневековых догматов через свободу мысли, чувств, утверждение права на религиозный выбор. То есть категория свободы как базовая для Европы нравственная реальность расширяется, охватывает все больше и больше пространств человеческого бытия.

В эпоху Просвещения секуляризованная Европа опять-таки ставит вопрос о «другом» - вспомнить Вольтера, Руссо, других французских энциклопедистов, чье влияние в тогдашней Европе было доминирующим. Именно французские интеллектуалы одними из первых обнаружили аутентичный интерес к Востоку, солидарность, справедливое отношение. Вольтер особенно, но также Монтескье (вспомнить его «Персидские письма»!) и другие философы реинтерпретируют все основополагающие для европейской идентичности категории в новом, секуляризованном ключе. Вопрос Востока встает во  весь свой мегарост. Особенно принципиален в этом вопросе был Вольтер. Он говорил, что Восток нам кажется варварским, далеким от нас, непознаваемым. На самом деле Восток - Китай, Индия - это гигантские древние культуры, цивилизации, древнее европейской, которые обладают чувством сакрального не менее глубоким, чем христианский мир. Вообще по Европе даже распространялась некая ориентофилия - увлечение самыми разными философскими, эстетическими и другими аспектами восточных культур.


Там живут Львы

До XIX века восток Европы не включался в концепцию Европы. Интересно, что у тех же самых писателей эпохи Просвещения найдем немало работ о востоке Европы как о варварской части мира. Лишь очень немногие из европейских интеллектуалов (Руссо, например) считали, что только Польша в какой-то степени относится к миру Европы, а остальные страны виделись вне европейского культурного времени. И так, как на средневековых картах когда-то писалось в направлении Востока: «hic sunt leones», практически это ощущение сохранялось и в позднейшие времена. «Там живут львы» - это непознаваемый, дикий и угрожающий мир хищных зверей, гуляющих на свободе. Только от XIX века, со времен романтизма, который обострит чувство идентичности, начнется процесс взаимной заинтересованности - и познание - между Востоком и Западом Европы.

Не менее большой вопрос - взгляд на Западную Европу со стороны Восточной. Одним из кардинальных аспектов «европейскости» или «неевропейськости» является религия, потому что средневековая Европа, повторяю, идентифицировалась с христианством - и прежде всего с христианством западным. Несмотря на межцерковный конфликт, который  возникнет дальше вследствие распространения протестантизма, и сегодня Европа фактически идентифицируется с двумя ветвями западного христианства.

В Средневековье в этот цивилизационный диалог входит Византия. Начинается очень длительный процесс противостояния восточного и западного христианства. Конечную точку этого противостояния фиксирует Хантингтон в своей известной книге «Столкновение цивилизаций», утверждая, что православие вместе с исламом творят континуум фундаменталистской религии и автократического мира, где не могут укорениться демократические институты.

Восточное христианство, противопоставив себя с самого начала западному христианству, в конечном пункте как бы тем самым противопоставило себя и Европе. Причем речь идет прежде всего о русском православии, ибо другие православные культуры - начиная от греческой – в той или иной степени все же стали частью европейского мира или к нему приближаются. Византийско-монгольская традиция в русском православии, о которой говорит российский историк Афанасьев, - это традиция, которая - через противопоставление себя Европе и демократическому миру - фактически выводит православие в его русском варианте из христианства.

Это очень сложный вопрос. Только хочу подчеркнуть, что религию - как и любую другую категорию культуры - необходимо рассматривать в том числе и в ее политических или даже экономических аспектах. В начале ХХ века Макс Вебер предсказал лидерство протестантских стран в капиталистическом развитии. Тойнби писал, что Ленина невозможно понять без Византии. И действительно, не случайно, что такая система, как коммунизм, охватила собственно отсталые восточные страны и очень мало проникла, скажем, в мир протестантский. То есть существуют определенные фундаментальные культурные категории, имеющие формообразующее влияние и на политическую и на экономическую эволюцию соответствующих стран.


Вопрос выбора - это сегодня вопрос жизни и смерти

Мы сейчас находимся в процессе формирования новых старых идентичностей глобализированного мира, и этот процесс не просто сложный - он является чрезвычайно опасным. Те макрокатегории Востока и Запада, как они понимались в древнем мире, сейчас вернулись и предстали во всём своём геополитическом и геокультурном значении. Поэтому вопрос выбора - это сегодня вопрос жизни и смерти для стран, оказавшихся на грани двух миров.

В синтезе эту проблему можно сформулировать так. Оба эти миры - сегодняшний Запад (мир демократий) и сегодняшний Восток (мир автократий) - имеют свою идентичность. Это идентичность, диверсифицированная внутри, многогранная, поливалентная - и, вопреки всему, выразительная. Между ними пролегает евразийское пространство, которое формирует не только свою идентичность, но и свои геополитические границы на основе априорных идеологий. Одна из них - это российское неоевразийство, ведущее начало от евразийства 20-х годов ХХ века. Эта теория сейчас вернулась в Россию и распространяется также в частности и на украинской территории. В реальности это конгломерат эклектических гипотез - теория, безразмерная, как и территория, которая видится пространством ее реализации. В результате, если кратко охарактеризовать эту теорию, можно сказать, что есть Запад, есть Восток, есть Европа, есть Азия, но Евразия не только не стала и Европой, и Азией - она не стала ни Европой, ни Азией.

И одновременно это не снимает вопроса: где проходит граница между Востоком и Западом - особенно в момент, когда Китай становится второй мировой силой? А это процесс со многими неизвестными, где немедленные экономические дивиденды вскоре могут перекрыться долгосрочными экономическими, демографическими и другими угрозами. Китайская мощь императивно не только приблизилась к границам западной цивилизации - она все больше интегрируется в западную цивилизацию и диктует свои условия. Сейчас, например, в университетах колоссальное количество студентов, изучающих китайский язык. Со славянскими языками нельзя и сравнить. Китайский язык может изучать на курсе поток в 100 человек, в то время как славянские языки (включая русский) изучают по 5-10 человек.

Таким образом, сейчас, когда стоит вопрос культурных контактов и диалогов, существует большая интерференция Востока и Запада, существует эта необходимость познания друг друга, необходимость обмена культурным опытом, культурными кодами. С другой стороны, существует проблема выбора. Есть страны, которые однозначно выбрали свой путь: Польша, Венгрия, страны Балтии, даже Болгария, а сегодня и в меньшей или большей степени Сербия - несмотря на свой православный код! Страны же, которые строят для себя иллюзию возможности существования на грани миров - это страны, которые неизбежно становятся заложниками мощных энергий противостояния, рискуют потерять себя, рискуют просто элементарно не присутствовать в истории.


Свобода как сравнительная категория   

Далеко не просто выбрать отдельные категории, которые должны быть базовых для сравнения Запада и Востока. Я выбрала категорию свободы - речь идет о свободе индивидуальности, свободе мнения, свободе слова, - поскольку это категория, которая сопровождает все без исключения этапы развития европейской цивилизации. Я категорически не согласна с тезисом, что европейская (или вообще западная) цивилизация по своим признакам - захватническая, а восточная цивилизация позиционирует себя как охранная относительно природы, космоса. Человек везде есть человек. Говорил Марк Твен: скажите мне, что вы человек, и я пойму, что вы плохое существо. То есть, человек везде является захватчиком, человек везде является творцом, человек везде является  деструктором, человек везде является строителем. Но градации этого строительства и разрушения - разные, и мы обязаны регистрировать эти градации на каждом этапе отдельно.

Поэтому прекрасны - и экологически корректны - примеры из поэзии, которые цитировал уважаемый профессор Бондаренко, мы можем продемонстрировать как на европейском, так и на восточном направлении. Но это не снимает той ситуации, что Китай является одной из стран, которые больше всех отравляют атмосферу, - именно Китай не подписывает протокол Киото. Когда Западная Европа делает максимум усилий для того, чтобы хоть как-то обратить мир к экологической проблеме, - вспомните вклад в этом плане североевропейских народов, в частности немцев и скандинавов, - Китай опускает собственно китайскую стену относительно этого разговора.

Теперь проблема виз. Я думаю, все мы должны себе задать вопрос, почему Стамбул - а когда-то Константинополь, Новый Рим, то есть город, который османская культура, восточная культура отобрала, по сути, у западной культуры, - сегодня ближе к Европе, чем Киев. Это унизительная оплеуха Украине - пощечина со стороны Европы, но это прежде всего плата за недостаточную идентичность, за коррумпированную концепцию идентичности, которую Украина разрешила навязать себе, но которую она сама во многом развила в своей культуре. Плата за то, что Украина не сумела, не захотела, не смогла, не была способна выделить и развить свою удельную европейскую идентичность, которая закладывалась в украинской культуре в ХVI-ХVII веках. Страшная плата за измену этой идентичности. Итак, секуляризованная мусульманская страна ближе к Европе, чем страна, которая все же до сих пор не может освободиться от фундаментализма русского православия, - Хантингтон был прав.

Также я не согласна с тезисом, что особых проблем не будет у Европы с православными странами. Проблемы были, есть и будут, только масштабы этих проблем разные. Болгария в идеологическом смысле решительно покинула православно-славянские комплексы, но продолжает иметь перманентные социо-экономические проблемы, среди которых одной из основных является проблема коррупции. Сербия, несмотря на показное движение в Европу, все еще в значительной степени находится в плену националистически-реваншистских настроений. Европа рождена из античной Греции, но Греция православная в экономическом плане постоянно отстает от европейских стандартов. Еще раз процитирую прогноз Макса Вебера о протестантских странах, которые будут иметь экономическое лидерство в капиталистическом мире. За протестантскими странами идут страны католические. А самыми бедными странами оказались страны православные. Проблема корреляции между религиозной традицией и уровнем жизни общества является крайне сложной и сегодня - по крайней мере у нас - мало изученной. А это проблема кардинальная, поскольку именно от религиозной традиции зависит мораль общества, его концепция индивидуальной и коллективной ответственности, его представление об этосе  своего бытия.

Еще одной фундаментальной категорией сравнения восточной и западной цивилизаций является собственно категория ВИНЫ. Чем дальше на восток, тем больше усиливаются апологетические аспекты в интерпретации истории, идентичности и т.д. Западная Европа тоже ответственна за преступные режимы - нацизм и фашизм. Но она их искоренила - и выстроила память этих преступных режимов - и систему защиты этой памяти. От стран, которые Европа видит в своем кругу, требуется подобное парадигматическое чувство вины. Например, в процессе интеграции Сербии в ЕС, Брюссель поставил главное требование к Сербии - признать свои преступления за геноцид в отношении мусульманского населения на Балканах. Россия же безнаказанно осуществляет геноцид на Кавказе: не имея европейской перспективы, Россия как бы автоматически освобождается от присущей Европе системы морально-этических обязательств.

Восточные страны характеризуются тем, что они в основном не признают своей вины за совершенные преступления. Прошлое сакрализуется и препарируется в угоду определенным идеологическим моделям. Поэтому и легко говорить, что та или иная страна не начинала войны, не уничтожала народов. Прошлое - светлое и прекрасное, будущее - тоже. Вот только настоящее почему-то отвратительное, но в этом виноваты внешние враги. Это коллективная общественная галлюцинация. Нынешнее руководство России утверждает, например, что явление русской мафии придумали на Западе. Нет русской мафии - и все тут, не важно, что явление расписано в цифрах, схемах и диаграммах как одно из самых опасных в сегодняшнем мире наряду с мафией итальянской, китайской и японской.  

Отсутствует сознание вины - это также механизм избежания ответственности за коммунистическую систему. Нет, за коммунизм ответственна идея, на которой строился коммунизм, а это была русская идея. Соответственно нацизм строился на пангерманской идее. Остальные страны - только сателлиты этих преступных макро-идеологий.

С вопросом о чувстве вины тесно связан и вопрос идентичности как национальной памяти. Перед странами, которые идут в Европу без достаточной идентичности, стоит угроза потери этой идентичности. Примерно 10 лет назад польская исследовательница  романтизма Мария Янион написала очень интересную книгу: «В Европу - да, но вместе с нашими мертвыми». Гениальная формула. То есть наша память, наше прошлое, наше чувство вины, милосердия, справедливости - основополагающие для построения нашего достойного места в мире.

Недавно в газете «День» был напечатан диалог-интервью с уже упоминавшимся здесь Юрием Афанасьевым. Очень советую прочитать это интервью под названием «Высоколобые холопы». Русский историк критикует постановку вопроса со стороны российских оппозиционеров, которые хотели бы сотрудничать с властью, - собственно, именно их он называет «высоколобыми холопами». Но суть статьи - в анализе российской системы как сочетании собственно монгольско-ордынской власти, отчужденной от общества, с цезаре-папистской властью византийского образца. Также я бы советовала прочитать его книгу «Опасная Россия», где есть целый ряд драматических анализов, увенчивающихся фатальным прогнозом относительно будущего России как бесперспективной умирающей страны. Этот анализ мы должны применить также и к Украине, строго и без иллюзий взглянув на ее будущее. Пока оно все же в наших руках, но в дальнейшем мы рискуем потерять контроль над этим будущим. Плата за равнодушие, недоосмысливание, цинизм в отношении к собственной идентичности может оказаться фатально высокой.


Политика и культура  

Политика и культура - это два основополагающих аспекта и нашей жизни ежедневной, и нашей исторической эволюции. Они находятся в тесной взаимозависимости. Поставить  непроходимый водораздел между ними - тем более в сегодняшней Украине! - значит уйти от проблемы. Здесь приводились замечательные цитаты из древних поэтов и философов Востока. Но это не снимает с нас обязанности посмотреть жестким взглядом на современный мир. Итак, элементарный вопрос: как себя чувствует сегодня человек на Востоке и на Западе? Есть объективная реальность: при всех недостатках, ошибках, «сбоях» модели, западная цивилизация - единственная цивилизация на этой планете, где создана попытка построить достойную человеческую жизнь - жизнь любого человека, независимо от его состояния, независимо от его происхождения, веры, языка, - и обеспечить этому человеку уважение к себе и защиту со стороны государства на всех этапах человеческой жизни во всей множественности его проблем и потребностей.

Собственно, именно Европа добилась построения так называемого «Welfare State», социального государства. Это не постоянная величина, где-то эти механизмы работают лучше, где-то хуже, расцвет «Welfare State» сменяется кризисами. В Италии в целом хуже функционирует система детских образовательных учреждений, чем, скажем, в Швеции, но детсады Эмилии-Романьи или школы Ломбардии - среди лучших в мире. Британские университеты неизменно имеют мировое лидерство, но среди групп с наивысшими рейтингами по разным специальностям - и немецкие университеты, и французские. Австрийские пенсионеры счастливее португальских, но все вместе европейские пенсионеры счастливее всех вместе взятых постсоветских пенсионеров (кроме воров и преступников, причастных к созданию советской системы, которые продолжают паразитировать на обществе). Одним словом, европейское и в целом западное  благосостояние - это не манна небесная, а результат тяжелой работы, рациональной организации общества и гуманистической концепции человеческой жизни.

Мы же говорим, что находимся на границе между Востоком и Западом, движемся в Европу, что строим демократию. Но сосуществуем с позорными, уродливыми проявлениями посттоталитарной системы, часто не противодействуя им, не производя инструментов, которые бы сделали невозможными эти явления. Скажем, тотальная коррупция в университетах, очереди этим летом при поступлении в университеты, абсурдная ситуация с учебниками, которых либо нет, либо они переписываются согласно патологическими советскими стереотипами. И это именно в этой аудитории, в этих контекстах должен звучать этот вопрос. О какой европейской перспективе может идти речь в условиях, когда ежегодное взяточничество в университетах измеряется в миллиардах денежных единиц? Если мы себя считаем европейцами, почему такой позор?! Итак, мы сами ответственны за это. Мы, а не власть. Потому что эту власть выбрало общество. Эта власть - зеркало общества. Бессмертные римляне говорили, что каждое общество имеет ту власть, которую заслуживает. Коррумпированное общество выбирает коррумпированную власть. Маленькие мошенники выбирают крупных мошенников. Говорить, что тот или иной министр или тот или иной депутат, или кто-либо из власти такой-сякой, - это все равно, что прийти в зоопарк и сказать: питон, до чего же ты некрасивый! Питон и есть питон, профессия у него такая. Питон и перед выборами предупреждал, что будет не кроликом, а питоном. Если же общество зачарованно смотрит ему в пасть и удобно усаживается между его зубами, смешно потом возмущаться, что в пищеводе питона так темно. Зажгите лампочку Ильича. И прочитайте Афанасьева. Если успеете.

Поэтому непростительно большой идеализм сегодня - говорить, что да, мы, слава Богу, волею Истории являемся реципиентами накопленных за века культурных достояний и Востока, и Запада. Воля Истории не действует без воли человека. За развал образовательной системы со стороны нынешней власти снова придется платить десятилетиями несуществования в системе ценностей цивилизованного мира. Сколько не говори, что Украина - это глубоко европейская культура, сегодня мы отброшены на периферию не только Европы, мы отброшены на периферию мира. Мы не являемся партнерами ни Востока, ни Запада. Как и Россия, мы являемся сырьевым ресурсом когда Востока, когда Запада, - и то ресурсом не всегда качественным.

Мне кажется, что во всем, что касается категорий, на которых строится Европа, надо всегда учитывать философию эволюции. Эволюция - это очень сложное сочетание традиций и модерна. Запад, Европа как раз и есть та реальность, в которой ни одна из традиций практически не отвергалась. В больших масштабах и малых. Гениальность Ренессанса - в возрождении античной культуры. Фрагмент прошлого - даже если это просто камень, на который наткнулись рабочие, роя метро или строя супермаркет, - будет огражден и защищен. Поскольку это часть нашей памяти, связь времен. И так на всех плоскостях культуры. И в то же время Запад постоянно обновляется, изменяется упруго и динамично.

Восток в классическом понимании - менее склонен к новациям, имеет сакральное понятие традиции, идет ли речь о Китае, Японии или Индии. Это большой вопрос, поскольку здесь задействованы и алфавиты, и религия, и чувство пространства. Совсем другое - Россия как Восток. Это веками - конгломерат систем, пожирающих друг друга - и воспроизводящихся друг в друге. Замкнутый цикл. Российскую империю развалил Советский Союз. Упал Советский Союз, теперь воспроизводится Российская империя. Образуется «русским мир» в стране, которая через пару десятков лет будет наполовину мусульманской ... и китайской. Все традиции искалечены, на них появляются новые, тоже искалеченные изначально. Символично - вчера церкви разрушались, уничтожались, священников пытали, стреляли, церковные богатства становились домашней «утварью» для советских вандалов. А сегодня коммунисты ходят под ручку с православными попами. Это означает, что действительно вера уничтожена. А там, где не произошло последовательной секуляризации, а просто коренным образом разрушена вера, общество окутывает мрак безнравственности.

Сейчас существуют «черные дыры» в понимании Востока и Запада как исторических макрокатегорий. Плоскость культурных интерпретаций часто заменяется - если не подменяется - прагматическими экономическими показателями. Следовательно, существует пропасть в понимании Украины и Европы, Европы и Украины. Украина не наполнила это пространство понимания категориями, коммуникативными для Европы, не дала четкого, ответственного знака своей причастности к европейской культуре на уровне сущностных, в частности, для Европы ценностей. Европа тоже имеет свои проступки - где невнимательности, где равнодушия, а где даже и цинизма. Но надо иметь в виду, что Европа - собственно, в силу специфики своей культуры, - традиционно считается прежде всего со странами, которые уважают себя. А в списке таких стран нынешняя Украины отсутствует.

Здесь прозвучал вопрос о национальном сознании Италии. Это очень сложная страна. Я часто встречала у итальянцев такое мнение, что Древний Рим - это не Италия. Итальянцам достаточно их собственной - постримськой - истории. В отличие от них, нам (и россиянам тоже!) нужна, так сказать, нобилитация нашего происхождения, ссылки на Киевскую Русь, на Византию и т.п., поскольку нам все время себя надо «доказывать». Им себя доказывать не надо. У них, куда ни взглянешь, как не Микеланджело, то Леонардо, удивительная концентрация гениев и их произведений, - 65% художественного достояния планеты, по данным ЮНЕСКО, находятся в Италии (которая, кстати, не всегда заботливо  относится к своим богатствам).

А имперского сознания нет. В Италии нет ощущения центра мира. И хотя Рим - он всегда Первым был, есть и будет против самозванных Римов вторых и третьих - итальянцы с большой иронией относятся к сакрализации своего статуса в мире. Очень смешно, с точки зрения критического саркастического европейца, звучат формулы, которые предоставляют сакральный статус стране: «Святая Русь», «Святая Матушка Россия». А почему святая? А чем не святее Италия с ее историей?! В древности говорилось «Roma caput mundi» - «Рим - глава мира». А сегодня, к 150-летию Итальянского государства, видишь манифесты, не лишенные скрытой иронии: «Рим СТАНОВИТСЯ столицей». И именно этому качеству критического отношения к истории, к своим национальным недостаткам у европейцев надо учиться. Ибо такое критическое отношение делает весомой и оправданной самоуважение, чувство национального достоинства.


Грань – это также и выбор  

Есть немало исследований об Украине как о стране на меже, как о пограничье между Востоком и Западом. Но что интересно - все авторы, которые об этом писали - и Лысяк-Рудницкий, и Маланюк, и Игорь Шевченко, и Дашкевич, и Исаевич, - были апологетами,  защитниками собственно европейского пути развития Украины. В частности у Маланюка есть очень интересная работа, на которую почему-то мало обращают внимания, а зря: «Очерки по истории нашей культуры». Это блестящий синтез украинской культуры, который необходимо изучать в школах, - вместо предложенной сегодня постсоветской половы.

Граница - это также и выбор. Принадлежность к цивилизационному кругу не значит, что нужно оборвать связи с одним цивилизационным кругом для другого. Означает наоборот - их углубить, артикулировать, диверсифицировать, сделать рациональными и организованными по параметрам текущего момента. Но означает также окончательно определиться с ценностями собственной культуры. Ведь основной критерий принадлежности определяется не эпизодической целесообразностью, а базовыми ценностями.

В произведениях европейских историков, которые анализировали идею Европы,  эволюцию становления Европы, звучит постоянно одна константа: статус народов в мире измеряется их волей к бытию. То есть любые исторические, геополитические, геокультурные, как говорит Маланюк, категории являются прежде всего выражением воли народа - воли народа к бытию, то есть его активным, последовательным, ответственным присутствием во времени и пространстве.


Название оригинала:
«Статус народів вимірюється їхньою волею до бутя».

Радіо Свобода © 2010 RFE/RL, Inc. | Всі права застережені. 07.11.2010
http://www.radiosvoboda.org/content/article/2212927.html

© Смотрицкий Е.Ю. Перевод с украинского. 2010.