Милан. «Я опускаю занавес моей супружеской жизни».  Почти после тридцати лет совместной жизни, они встретились в 1980 году и поженились  15 декабря 1990, дороги  премьер-министра и его жены, уже, будучи  разбитыми  на эмоциональном и личном уровне, расходятся  юридически.

Вероника Ларио начинает процесс развода с Сильвио Берлускони, процесс, начавшийся много лет назад, ещё в конце 2008 года, когда она впервые признаёт, что о возможности развода думает уже порядка 10 лет.

Теперь у неё есть адвокат, который будет её сопровождать шаг за шагом в течение всего процесса: «Наконец–то есть человек, которому я могу довериться до конца». Этот человек - женщина далёкая от публичной  и политической жизни. Вероника  впервые позвонила ей по телефону 1-го мая, когда адвокат была в отпуске на одном из островов Южной Италии. « Я хочу опустить занавес, но я хотела бы сделать всё  спокойно по-человечески без лишней шумихи. Мне хотелось бы избежать конфронтации». Ответ адвоката: «Будьте спокойна. Я выезжаю немедленно. Сейчас же беру катер и возвращаюсь в Милан. Вы сознаёте, что будет нелегко и придётся вынести не один тяжелый удар? Вы уверены, что Вы действительно этого хотите?»

Ответ последовал без промедления:- "Я знаю всё и готова идти вперёд». Ещё вчера две женщины  объединились в Макерио, чтобы обдумать стратегию и уже завтра они встретятся вновь. Они дорожат временем, стараясь опередить действия  человека, слишком ловкого, способного перевернуть ситуацию с ног на голову, собрав пресс-конференцию и заявив, что о разводе первым заявил он, а не «синьора».

Естественно, несколькими днями раньше, Вероника, общаясь с детьми,  близкими людьми и друзьями, ещё раз подчеркнула, что её отстранение от публичной жизни мужа имели веские основания, обосновывая это тем, что для женщины первостепенно достоинство. «Сейчас я более спокойна. Но я уверенна, что именно сейчас было бы недостойным остановиться. Путь моего мужа предрешён. Я не могу оставаться с мужчиной, который посещает несовершеннолетних».

Для своих детей – двадцатичетырёхлетняя Барбара, Элеонора двадцати двух лет, учащаяся в Соединённых Штатах и двадцатилетний  Луиджи, более всех верящий в предпринимательский и политический миф об отце, - это было, пожалуй, самое горькое испытание. Но все трое заверили мать, что примут с должным уважением любое её решение, каким бы болезненным оно ни было. «Мы пальцем не пошевелим, чтобы сделать что-либо против отца, но ты, мама, должна делать то, что чувствуешь правильным для тебя».

Вторник 28-е апреля стало началом конца. Вероника просматривает прессу и замирает на статье в газете «Республика», красочного описания того, как воскресной ночью премьер-министр Берлускони, на вилле Казория преподнёс сюрприз некой  восемнадцатилетней Ноэми Летиции, праздновавшей  свой день рождения. Восхитительная блондинка, студентка из города Портичи (провинция Неаполя), мечтающая о  карьере на телевидении, отправившей своё портфолио персонально премьер-министру. Альбом, который и явилось причиной бури. Рядом с Ноэми её отец Элио и мать Анна. Девушка называет Берлускони «папик». Чуть позже открывает журналистам, что знакома с ним уже достаточно давно и что часто навещает его в Милане и Риме. «Потому что он, бедняжка, много работает и не может каждый раз приезжать в Неаполь.» Премьер преподнёс ей подарок –колье из белого и жёлтого золота с бриллиантовой подвеской. Злые языки говорят также, что ключи от машины, но Ноэми это отрицает.

Вероника читает и не верит своим глазам. Звонит подруге: - « Довольно! Я не могу больше идти рука об руку с этим шоу!»

В Риме бушует полемика о «старлетках», вот-вот войдущих в избирательный бюллетень партии PDL (Popolo della Liberta – партия, возглавляемая Берлускони), и особенно о девушке Ноэми из Казории и ей маме Анна, обращающиеся к премьер-министру ласково, по-родственному «папик», «папенька». Вероника не имеет ничего против молодых девушек, стремящихся в Европарламент. Ни персонально против Ноэми. Интерпретируя их всех почти эпически, как «невинных девушек, в погоне за успехом и благосостоянием отдавшихся во владение  некому дракону». Смущает, однако, что этот «политический хлам» уже не является сенсацией. Никто уже не удивляется, что «по какой-то необъяснимой алхимии  страна всё дарует и всё прощает своему императору».

Этот император всё ещё её муж и отец её детей. Отец, который, кстати, несмотря на приглашения, ни разу не присутствовал на восемнадцатилетии ни одного из своих собственных детей. Столкнувшись с новым общественным оскорблением, он решается ответить  публично, через информационное агентство Ansa , только после десяти часов вечера. Это был по-настоящему тревожный день на вилле Бэльвэдэрэ. Барбара, на седьмом месяце беременности вторым ребёнком, была госпитализирована в больницу Сан Рафаэле. Долгие часы тревоги, риск преждевременных родов. Это переходило уже всякие границы, «хлам» становился   не только политическим. Вероника Ларио, оставшись дома с внуком Александром, просит свою секретаршу Паолу остаться с ней  до полуночи.

На следующее утро, после ночи ярости, Берлускони, с  целью создания некой дымовой завесы, активизирует всю доступную ему «артиллерию». Заявляет что  «старлетки» исчезли из всех избирательных списков. Объясняет отношения с Нэоми, как  старое знакомство с отцом - бывшим шофёром Кракси (что позже было опровержено самим Бобом Кракси и даже осмеяно во Дворце Киджи), а на негодование жены, избегая при этом называть её имя и статус, отвечает грубой мужицкой шуткой: «Синьора позволила себе быть обманутой левой прессой. Мне очень жаль». Вернувшись в Рим, отменяет ранее назначенную на этот день встречу со спикером Палаты Джанфранко Фини.

Он намерен вернуться в Милан, как сделал однажды, два года назад, чтобы наладить отношения с Вероникой. Но не едет, будучи остановленным своим довереннейшим секретарём – Маринеллой.  Вероника Ларио действительно ей только что  звонила: «Передайте моему мужу, чтобы он ко мне не приближался, мне больше нечего ему сказать, и я ни хочу больше, ни о чём слышать, все слова были уже сказаны».

В четверг газеты и блоги партии Pdl дают понять бывшей первой леди из Макерино, что в воздухе пахнет гарью. За фразой «как она себе позволяет?!»- стоит свора собак сорвавшихся с цепи. Ежедневная газета «Libero» публикует на первой странице три чёрно-белые фотографии молодой актрисы Вероники Ларио с обнажённой грудью. Послание прозрачное, как никогда ранее. Увидев эти фотографии, жена премьера должна понять, если в этом ещё есть необходимость, что она одна и что ей угрожают. Глядя  на эти фотографии, она чувствует себя как «перед взводом солдат за несколько секунд до расстрела». Она  признаётся своей дочери Барбаре: « Я крайне обеспокоена тем, что может произойти, но у меня есть свобода идти вперёд».

Занавес опускается. Письмо, переданное Вероникой газете «Республика» два года назад было ультиматумом. Тогда, несколько часов спустя Берлускони принёс публичные извинения своей жене.  Это было 31-го января 2007 года. «Твоё достоинство тут ни причём, я храню его как бесценный дар в своём сердце, даже когда из моих уст вылетает беспечная шутка, галантное выражение сиюминутной слабости». И крепкий поцелуй в подтверждении этих слов. Пару месяцев спустя эксклюзивное появление семьи на обложках глянцевых журналов. Влюблённая пара, рука об руку, прогуливающаяся по саду виллы в Коста Смеральда и по набережной  Портофино.

Фотографии, которые сегодня кажутся невероятно отдалёнными. «Я спрашиваю себя, в какой стране мы живём – говорила однажды Вероника своей подруге – как это возможно принять такой политический метод, как тот, которым пытались воспользоваться правоцентристы  для заполнения избирательных бюллетеней, почему было достаточно всего лишь двух моих общих заявления, чтобы развернуть всё на 180 градусов».

«Я сделала всё, что было в моих силах. Я старалась помочь моему мужу, я умоляла тех, кто был с ним рядом поступать так, как они поступили бы с человеком не совсем здоровым. Всё было бесполезно. Я надеялась, что меня поняли, но я ошибалась. Теперь я говорю – Довольно!»