Речь/08/222

Олли Рэн

Европейский комиссар по вопросам расширения

Европейская умная сила в регионе и мире

Речь в Европейском научном центре, колледж Св. Антония, Оксфордский университет

1 мая 2008 г 17.00

Ректор университета, Варден, Дамы и Господа, Преподаватели и Учащиеся,

 Я рад снова очутиться в стенах Св. Антония. В сентябре 1990 в этом колледже я начал работу над моей диссертацией по международной политической экономике.

 Это был волнительный период в международных отношениях и Европейской политике. Берлинская стена была разрушена. Холодная война подходила к задворкам истории. Советский союз двигался к своему завершению.

 Свобода и демократия делали большие шаги, как внутри, так и за пределами Европы, хотя история и  не подошла к концу, как некоторые предсказывали. Казалось, что мечта о «Единой и свободной Европе»  стала реалистичным видом на будущее. В воздухе витал оптимизм, затмевавшийся только угрозой войны, поскольку Садам Хусейн только что вторгся в Кувейт, а международная коалиция готовилась освободить эту страну.

 Возможно, это была прихоть истории, когда мое исследование в Оксфорде подошло к концу, имея прямую связь с моей текущей должностью, в качестве Европейского комиссара по вопросам расширения. Я решил писать докторскую диссертацию на тему экономические и политические стратегии малых европейских стран.

 Суть работы исходит от разумной интуиции, что некоторые страны из Ассоциации свободной Торговли могут подать заявки на членство в ЕС в ближайшем будущем. Я хотел понять структурные и исторические предпосылки моей разумной интуиции. Затем Швеция заявила о намерении подать заявку на вступление в ЕС в октябре 1990, всего неделю после того как я начал исследование, которое в дальнейшем только набирало силу.

 Я планировал остаться в Оксфорде пару лет, чтобы закончить мою докторскую диссертацию. Однако,  мое исследование было внезапно прервано в Марте 1991 народом  Хельсинки, который проголосовал за меня в Финский Парламент. Чтобы устранить мою профессиональную вину, я пообещал предоставить мою прежнюю диссертацию на рассмотрение Финляндии, которая становилась членом ЕС.

 Так, год спустя, после того как Финляндия подала заявку на вступление в ЕС, наряду с Австрией и Швецией, она стала членом ЕС 1 января 1995. Признаться, это произошло быстрее, чем я ожидал. И, следовательно, я смог выполнить мое обещание на рассмотрение только через год после объявления последнего срока. Позор мне – хотя я утешал себя тем, что это было все же быстрее, чем большинство обещаний, сделанных в политике.

 Дамы и Господа,

 У меня возникло желание продолжить с воспоминаний об Оксфорде, но позвольте все-таки мне сосредоточиться на Европейских делах настоящего и будущего.

 Тема этого вечера - Европейская умная сила в регионе и мире,  с особым вниманием на Юго-Восточную Европу. Данная тема близко связана с другим вопросом - какую Европу мы хотим создать и в каком мире? Когда я был студентом, здесь, 20 лет назад, вопрос заключался в том, а  следует ли ЕС становится мировым актором. Сегодня же вопрос в другом: как действовать ЕС на мировой арене -  и как улучшить наши институты и инструменты политики. Я бы назвал это прогрессом.

 Разрешите мне объяснить, что я имею в виду под «умной силой». По-существу, это сочетание мягкой и жесткой силы, и главным образом во внешней политике, используя весь спектр наших политических инструментов и экономических ресурсов. Это должно быть сделано предусмотрительно, последовательно и единообразно.

 ЕС медленно развивал идеи мирового господства. Отцы - основатели ЕС не намеревались создать суперсилу. Вместо этого, их цель была создание другой формы международного правительства в Европе, положить конец силовому соперничеству, которое привело к 2 мировым войнам.

 Но с течением времени, ЕС становится все более вовлеченным в мировые дела, первоначально в сфере экономики, как например, через помощь и торговлю. За последние годы, мы видели, что ЕС вовлечен в спектр более широкой деятельности за пределами союза -  не только помощи в целях развития и создания институтов, но также и в дипломатии, и миссиях по поддержанию мира. С 1990-ых, главным образом, учитывая уроки с разрушающих Балканских войн и понимания того, что Франция и Великобритания не могут действовать в одиночку, Европейская Общая внешняя политика и политика безопасности стала достойной своего имени.

 Таким образом, мы не начинаем с нуля. Но давайте поразмышляем над тем, каковы же наилучшие способы и средства для укрепления Европейской умной силы в международных отношениях  в будущем? По  моему мнению, мы идем в правильном направлении, работая на базе следующих 2 руководящих принципов.

 Прежде всего, мы должны сделать внешнюю политику ЕС более согласованной и эффективной. Наше внешнее влияние, в основном, основывается на внутренней силе, так мы должны научиться использовать нашу внушительную внутреннюю политику с максимальным внешним эффектом. Например, внешний объем энергетической политики должен стать приоритетным в любой будущей Европейской стратегии безопасности.

  Я надеюсь, что мой коллега Хавьер Салонне примет  во внимание эти пункты при пересмотре реализации Европейской стратегии безопасности. Название стратегии 2003 г. звучало так: «Безопасная Европа в лучшем мире». Возможно,  пересмотренную стратегию следовало бы назвать « Лучшая Европа в безопасном мире» - нам необходимо работать над улучшением положения ЕС в международных связях. Мы должны улучшать в соответствии с более высокими и современными требованиями наши инструменты политики и сделать их  работу более скоординированной.

 Очень важно улучшать институциональную архитектуру Союза, осуществляя реформы, которые содержаться в Лиссабонском договоре. Конечно, это может быть сделано только 1 раз, когда договор ратифицирован всеми государствами-членами - каждый из стран -членов эту ратификацию бы рассматривал в контексте собственных интересов.  Но для нас нет ничего удивительного, что Европейская комиссия одобрила Лиссабонский договор, чьи реформы сделали ЕС более эффективным и демократичным.

 Одним из институциональных нововведений  нового Договора должно стать объединение задач Высокого Представителя по внешней политике и безопасности и Вице-президента комиссии по Внешним Связям. Это позволит одному и тому же человеку лучше управлять внешней политикой ЕС, возглавляя Совет по внешним делам, и лучше приводить в жизнь внешнюю политику, координируя использование разработок политики ЕС и   финансовых ресурсов, которые находятся под компетенцией Комиссии.

 Вопреки некоторым взглядам, это позиция не должна конкурировать  ни с новым президентом Европейского Совета, ни с Президентом комиссии. Мы не должны в итоге получить три конкурирующих полюса власти ни в структурном, ни в личностном отношении. Большая значимость в том, что Глава Комиссии и Высокий представитель/Вице-президент будут формировать сильную команду, которая будет эффективно управлять внешней политикой ЕС, опираясь на значительную разработку политики и  на финансовые ресурсы, как Комиссии, так и Совета. Таким образом, мы можем создать новое устройство – беспроигрышный вариант для всего Союза.

 То же самое касается  и будущей Общей службы внешних действий, куда входят должностные лица Совета и Комиссии ЕС и дипломаты государств-членов,  которая  позволит нам проводить более согласованную внешнюю политику. Мы должны работать для человека, который оптимизирует общее влияние ЕС – а не поддаваться вечным баталиям между институтами. Я полагаю, мы добьемся успеха, т.к. не существует реальных альтернатив.

 Расширение ЕС должно иметь высокий уровень целей для внешней политики. Для этого, необходимо развить институциональную инфраструктуру – вместе с принципами, которые я описал  - которая может способствовать такому уровню целей.

Дамы и Господа,

 Второй руководящий принцип укрепления умной силы ЕС должен проектировать ценности и интересы в регионе более эффективно, для того, чтобы расширить Европейскую зону мира и процветания, свободы и демократии. В политике расширения, такое проектирование метода и модели ЕС имело силу в течение десятилетий во многих странах, от Испании до Польши, от Греции до Эстонии. В свою очередь, такое проектирование должно быть закреплено в Европейской политике добрососедства.

 Я не сторонник стратегии безопасности, где  все находятся « под одной гребенкой». ЕС должен использовать политические инструменты созидательно и гибко. Когда мы пытаемся продвигать наши ценности, нам нужно использовать разные подходы к расширению, объединению, соседству и третьим странам.

 Мы можем понять, почему это так необходимо, когда мы смотрим на ближайших соседей на Юго-Востоке и Востоке. Мы можем видеть, что страны этого региона находятся на различных уровнях исторического развития международных отношений. Позвольте объяснить это более конкретно.

 В рамка ЕС, внутригосударственные отношения достигли постмодернистского этапа развития - как описал Роберт Купер – это значит, что внутри границ ЕС, мы добились эпохи глобального мира, основанного на законах и институтах. Во внутренних делах, ЕС является очень конкретным применением идеи мирной системы международных отношений, изложенных в классическом ессе Иммануила Канта о вечном мире, где представлено братство республиканских демократий, которые никогда не воют друг против друга.

 Но за пределами ЕС, даже в нашей непосредственной близости к Юго-Востоку и Востоку, нет такого вечного мира. Это не тот абсолютный мир, согласно Гобсу, где преобладает закон джунглей и выживание наиболее приспособленных  - по крайней мере, если мы обходим Балканские войны 90-х и нынешние беспокойства на Кавказе.  В любом случае, последние десятилетия отмечены, как раскол многих видов – культурных, религиозных, политических и идеологических – и часто насильственной напряженности.

 Вы можете вспомнить, что сразу же после холодной войны, с ностальгическим чувством оптимизма моих оксфордских лет,  Фрэнсис Фукуяма предсказал «Конец Истории» - окончательная победа либеральной демократии и рыночной экономики как общественного порядка, вызванный капитуляцией государственного социализма. Свобода и демократия и рыночная экономика,  безусловно, добились прогресса в Европе, но история не закончилась с точки зрения  идеологический и культурной конфронтации.

 Потом появилась работа Самуэля Хантинготона о столкновении цивилизаций. Хантингтон вернул в международные отношения роль культурной идентичности и, следовательно, этнический национализм. Его статья была опубликована в 1993 г, но после 11 сентября 2001 его следующая книга(1996) получает известность, потому что выражала пророческие идеи.

 Но мир Хантингтона очень статичен и одномерен. Мария Калдор отметила, что «тезисы Хантингтна есть  вариант блоковой системы, где источник легитимности и есть культурная идентичность – лояльность того, что он определяет как историческая цивилизация.  По Хантингтону, Запад это не только христиане, но также и католики и протестанты. Он категорически против вступления Турции в ЕС, т.к. там преобладает преимущественно мусульманское население. Хантигтон также считает, что принятие Греции в Евросоюз является ошибкой, потому что это православная страна. Такие понятия как глобализация и гражданское общество у Хантингтона не встречаются.

 Я не могу согласиться ни с Фукуямой, ни Хантингтоном на объяснение эволюции международных отношений. Фукуяма слишком идеалистичен. Хантингтон слишком симплимистичен, а оба слишком детерминичны. Если принимать эти мнения, как они есть, то оба приводят к искаженным предписаниям в политике.

 Что же является основным расщеплением современных международных отношений, особенно относительно нашего Восточного и Юго-Восточного соседства. На мой взгляд, причина кроется в напряжённости между силами либеральной демократии, которую я бы назвал как «европейский образ жизни» и силами националистической автократии, которая приходит в различных формах в районе Юго-Восточной и Восточной Европы и прилежащим к этому регионам странам.

 Европейская модель демократии была успешно преобразована через политику расширения ЕС. Но другая модель националистической автократии конкурирует с ней в некоторых европейских странах.

 Другую модель можно назвать «авторитарным капитализмом», который основывается на национализме,  как узаконенной идеологии, и на популизме, как методе политической поддержки. Такому самодержавию, как политической системе,  не хватает некоторых ключевых элементов либеральной демократии – политическая состязательность, верховенство закона, законодательная ответственность и сильная роль масс-медиа и гражданского общества. Это не тоталитарный капитализм, который  является абсолютно жестким, но допускает некоторые предохранительные элементы для критики, такие как одна свободная радиостанция или разрешение для граждан покинуть страну. Но по сути это система, при которой элиты могут монополизировать ресурсы, используя государственную власть,  которая не подотчетна конституциональным механизмам в либеральных демократиях.   

 В настоящее время эта модель типична для России. Но конкуренция между моделями является преобладающей в различных проявлениях и в разных степенях в странах Юго-Восточной и Восточной Европы. Я объясню это, ссылаясь на некоторые эмпирические данные.

 Так начнем с  Сербии, где люди сталкиваются с выбором между двумя моделями на парламентских выборах 11 Мая. Это выбор между Европейским будущим и националистским прошлым. Народ Сербии может выбрать  больше свободы, лучшие стандарты жизни, спокойные добрососедские отношения -  или риск добровольной изоляции, если они выберут националистический авторитаризм на предложение тех, кто отвергают ЕС и европейский образ жизни. Подписание во вторник Соглашения об ассоциации и стабилизации между ЕС и Сербией является для сербского народа мощным сигналом к перспективе сотрудничества с ЕС.

 Косово часто рассматривают в русле Сербских внутренних дебатов, в качестве причины смотреть в сторону Москвы, нежели Брюсселя. Это опасное дело, потому что Сербия могла бы быть первой страной пострадающей в случае, если слабая экономика  и правительство Косово отступят. Сербии нужна рука помощи ЕС для того, чтобы заставить Косово функционировать, не подрывая влияния.

 Турция также находится в состоянии высокой политической нестабильности между конкурирующими видениями на будущее страны, хотя альтернатива имеет другие причины нежели в Сербии. Турция все еще претерпевает другой политический кризис, и напряженность в стране многомерна.

 Очевидно, что существует раскол между секуляристами – особенно крайними, нежели либеральными сторонниками – с одной стороны, и мусульманскими демократами, которые преобразовываются в пост-исламистов, с другой стороны. Но религия это только часть истории. Существует также социальный раскол между политической и бизнес-элитой больших городов и антрепренёрским, религиозным средним классом Анатолии и других регионов. Социальная мобильность и увеличение нового экономического класса необходима, но часто упускается элемент нынешнего развития Турции.

 На мой взгляд, мы не обречены на вечный конфликт между западным и мусульманским миром. Сдерживание и кооперация были основными элементами для победы в Холодной войне, так и сегодня мы должны проявить решимость в отношении исламских фундаменталистов и твердо сдерживать все проявления терроризма, продолжая наводить мосты с исламом и уважать универсальные демократические ценности. Турция играет главную роль в этом. Крис Паттен отметил: «Мы торгуемся и ведем переговоры о сделках в Брюсселе, но вполне возможно, что лучше делать это Стамбуле, так мы будем писать следующую главу нашей Европейской истории».

 Турция ведет переговоры о вступление в ЕС с октября 2005 г. Оно всегда было длинной и изгибистой дорогой, а путь также важен, как и место назначения. То есть, перспектива вступления в ЕС выступает в качестве якоря для проведения реформ, которые помогут

Турции превратиться в более открытое, демократическое и, следовательно, самоуверенное общество, приверженное общим ценностям всех европейцев.

 В настоящее время Турция переживает очередной период политической напряженности после судебного разбирательства против ведущей политической партии Турции (Партия справедливости и развития – ПСР). Реакция в ЕС на это дело было одним из выражения недоверия, т.к. судебные дела о прекращении деятельности политической партии является не нормальным явлением демократии в ЕС.

 ЕС не может быть равнодушным к тому, что происходит в Турции, т.к. Турция является кандидатом на вступление. Не так страшен черт, как его малюют, так что давайте не будем делать какие - то выводы сейчас. Конечно, мы надеемся, что демократические принципы и нормы права будут применяться в соответствии с европейскими стандартами, с тем чтобы избежать негативных последствий для вступления Турции в ЕС.

 Должен признаться, что на днях я перечитывал роман «Снег» Орхана Памука, который рисует сюрреалистический портрет современной Турции. Подобным образом я должен признаться, что я не уверен является ли роман Памука о противостоянии между жесткой политикой секуларистов и мусульманских демократов единственным сюрреалистичным примером, но зато роман больше похоже на реалистический анализ сегодняшней Турции.

 Я не думаю, что сильное гражданское общество Турции  играет ключевую роль для лучшего диалога. Сейчас  необходимо возобновить законные и демографические реформы в полной мере и построить дух компромисса. Пересмотр на этой неделе печально известной 301 статьи  Уголовного кодекса Турции, является позитивным шагом на пути к обеспечению свободы выражения мнений для всех в Турции, но еще многое необходимо сделать. Турция вновь находится на перепутье, и она нуждается в самоуверенном гражданском обществе, чтобы стремиться к демократии, правопорядку и демократическому светскому государству.

Дамы и господа,

Общественный порядок России склоняется к авторитарному капитализму, под названием «суверенная демократия». Российская элита стремится соединить капитализм и национализм с личным влиянием. Европейские ценности, такие как право закона и демократия являются второстепенной задачей.

 Россия-страна с великими целями, и эти цели легче преследовать в период рекордно высоких цен на нефть. Российская внешняя политика загрубевает под путинским режимом. Я чётко видел это в моем собственном портфеле ценных бумаг, в переговорах о будущем статусе Косово.

 Россия пытается выстроить современное национальное государство, которое опирается на жесткую силу. ЕС же - постмодернистское образование, где обладает мягкая сила привлекательности, но отсутствует сильный санкционированный механизм. Не удивительно, что очень часто трудно найти общий язык.

 ЕС остается привлекательным для большинства россиян, с его стандартами жизни, культурой и открытым обществом. И мы должны продолжать привлекать Российское гражданское общество. В будущем, мы должны продвигать нормы права через диалоги и соглашения с Россией. Это может помочь сделать Россию более надёжным партнером. Кроме того фокус на норме права помог бы укрепить тенденции, которые уже существуют в России.

 Увеличение среднего класса и предпринимателей означает более определенные требования к правам собственности и к норме права. Как отмечал Дмитрий Тренин, бизнесменам нужна свобода, чтобы хорошо функционировать, а средний класс будет формировать их избирательные округа. Эта внутренняя динамика может привести Россию к реформированию легальной системы и сделать ее политическую систему более ответственной, как ключ к норме права, чтобы как следует функционировать.

 Напряжение между конкурирующими моделями Европейского образа жизни и  авторитарного капитализма  также может быть замечено в Украине. После оранжевой революции 2004, страна двигалась к демократическим преобразованиям, но все еще существуют серьезные сомнения в реформах.

 ЕС стремится к более тесным связям с Украиной. Мы хотим укрепить Европейскую политику добрососедства, для того, чтобы построить наиболее близкие отношения посредствам создания  глубокого пространства свободной торговли, чтобы усилить диалог, улучшить контакты между людьми и поддержать реформы в Украине. Европейская политика добрососедства - фундамент нашей текущей работы на Украине. Тем временем, мы не делаем поспешных выводов на будущее.

 Каким образом мы можем лучше содействовать укреплению либеральной демократии, вместо националисткой автократии в Юго-Восточной и Восточной Европе? Ясно, что Европейский образ жизни может оказывать влияние только за пределами  наших границ, если мы укрепим вероятную политику расширения и соседства. Эти 2 нормы являются дополнительными и формируют основное ядро нашей мягкой силы привлекательности и демократических преобразований.

 Эти нормы также являются основными в безопасности Европы, так как они предлагают действенные средства для создания фронта стабильности вокруг Евросоюза, в котором люди, живущие в открытом обществе и экономике, стремятся к европейскому образу жизни вместо того, чтобы искать альтернативы.

 В сфере моей ответственности, расширение, ЕС успешно использовал соседскую условность, чтобы экспортировать его политическую и экономическую модель посткоммунистической Европы. История покажет, что это должен быть самый успешный пример продолжительного режима. Тимоти Гартон Эш правильно заметил: «Для Польши, как и для Испании, возвращение к свободе и к Европе шло рука об руку…Такое расширение свободы является большим успехом истории для Европы около 60 лет, начиная со 2 мировой войны».

Дамы и Господа,

 Я бы хотел закончить с личного воспоминания. Я хорошо помню мрачное настроение в Европе летом 2005 после провала референдума во Франции и Нидерландов.

 Знаете ли вы, кто обрадовался больше всего в юго-восточной и восточной Европе? Я могу сказать – это были националисты в Турции, радикалы в Сербии, реакционеры в Украине и панслависты в России.

 Почему они ликовали? Потому что, они верили, что более слабый Европейский Союз не сможет защитить мягкую силу либеральной демократии  в соседстве, оставляя поле открытым для национализма и автократии.

 Я прогуливался в лесах Брюсселя на тот день, когда французы голосовали за конституцию. Я пришел к выводу, что в этом и заключалась моя миссия - доказать националистские заблуждения – убедить в том, что ЕС поддерживал, улучшал и восстанавливал политику расширения, как средство для расширения зоны свободы

и демократии в странах Юго-Восточной Европы.

 Я чувствую, что мы достигли этого, объединяя нашу  приверженность, соблюдая строгую условность и обеспечивая лучшую коммуникацию. Повсюду, это была оборонительная победа, но мы поддерживаем политику расширения как главную часть Европейской внешней политики и поиск демократических ценностей.

 Я верю, что мы разделим эту миссию, и вы присоединитесь ко мне в защищающих Европейских ценностях. Спасибо за внимание.