Аластер Нил

        СТАРОЕ МЭНСКОЕ РОЖДЕСТВО В ЧАСОВНЕ СВЯТОГО ПАТРИКА
                                 
                               МЭНСКАЯ ИСТОРИЯ О ПРИЗРАКАХ

Ему необходимо было проветрить голову. Он чувствовал, что мозг его всё ещё отуманен. Когда начался тур предрождественских выпивок и празднеств? Будто всего лишь минуту длился праздник Хоп-ту-наа (мэнский Хэллоуин), а затем - хлоп! - разом пришли приглашения и туда, и сюда. Коктейль со льдом, коктейль со льдом... а потом наступило 25 декабря. На этом всё закончилось? Разумеется, нет, - главным финалом был Новый год. Кажется, целый месяц сплошного потакания своим слабостям. Из-за всего процесса празднования Джамис ощущал себя разбитым. Только теперь он почувствовал, что возвращается к нормальной жизни. 

Лёгкий завтрак; всё это - часть процесса выздоровления, а затем он пешком пойдёт от своего дома в Кёрк-Майкле до Глен-Муэра. 6 января 2013 года стояло холодное, ясное воскресное утро. Последние пару дней лил дождь, но прошлой ночью небо прояснилось, и теперь землю укрывал густой белый иней. Едва выйдя из дома, он невольно ахнул, когда холодный воздух пронизал его тело. Деревенская улица была пустынной, и он быстро направился к дороге, ведущей на Глен-Уиллен, Глен-Муэр, а затем на город Пил (Пёрт-нэ-хИнджя). Он переходил дорогу, там наткнулся на сельский паб и бросил на него тревожный взгляд, проходя мимо. Место многих чересчур усердных запойчиков за последние несколько недель сейчас принимало облик замка Дракулы; это место следовало избегать любой ценой. 

Приблизившись к Глен-Муэру, он услышал шум воды. Дождь предыдущих дней стекал с гор и своим неустанным движением к морю наполнял реки. "Это хорошо, - подумал он, - водопад Спуйт-Вэйн будет смотреться замечательно." Спуйт-Вэйн был впечатляющей особенностью долины, и он с нетерпением ожидал живительного зрелища и звука падающей воды. Джамис толкнул распашные ворота и вошёл в долину. Листья, что оставила на земле осень, лежали белым, хрустевшим под ногами ковром. Он наклонился, чтобы поднять один из них. Идеальной формы, плоский и блестящий от мороза. Джамис начал своё восхождение по узкой тропе, окаймлявшей реку. 

Заблудившись на несколько минут в собственных мыслях, он увидел перед собой фигуру. Вот чёрт, сегодня он действительно желал только общества самого себя и места для уединения. Однако издалека ему было видно, что это женщина в длинной тёмной одежде. Когда он взглянул на неё, она подняла руку и помахала. Он обернулся, чтобы посмотреть, не машет ли она кому-нибудь за его спиной, но на тропинке было пусто. Может быть, это был кто-то, кого он знал, и он повернулся, чтобы помахать в ответ, но фигура исчезла. Ну что ж, вероятно, в конце концов он догонит её. Игнорирование людей, пусть и незнакомых, для жителя острова Мэн является большим недостатком, и лучше что-нибудь оставить англичанам, которые, кажется, достигли совершенства в своего рода отстранённости от общества. 

Грохот водопада стал более отчётливым, когда он направился к Каббал-Фэрик - развалинам старинной церкви Святого Патрика восьмого-десятого века в долине. Издалека ему почудилось, будто он слышит пение. Оно было вдали, но ему подумалось, что звучит это как гимн, и, очевидно, пели на мэнском языке. Неудивительно, ведь за последние несколько лет в мэнском языке произошло значительное возрождение, да и он сам посещал занятия для взрослых, чтобы повысить свой уровень. Странно, что в такое утро долине могут быть люди. Раз люди собирались спеть гимн, то, конечно, скорее всего, было воскресенье, но он никогда бы не подумал, что они будут исполнять его в долине в морозный зимний день. 

Джамис поднялся в верхнюю часть долины. Он миновал руины Каббал-Фэрик, а потом на некоторое время задержался у нижней части водопада. Шум вспенившейся воды, низвергавшейся в озеро, произвёл на него гипнотическое воздействие. Из оцепенения его вывела дрожь его собственного тела, когда он снова осознал, как холодно. Смотря сквозь голые ветви зимних деревьев, окружавших водопад, он мог заметить, что снова собираются облака. Облака тёмного оттенка, переходящего в розово-белый, обещали снег. Джамис стал подниматься вверх по крутым ступенькам, которые начинались у основания водопада и возвращались к тропинке, которая привела бы его вниз в долину. 

Покрывало сгущающегося облака окутало долину темнотой. Приблизившись к развалинам старой часовни, он снова заметил фигуру женщины, которая промелькнула перед ним раньше. Теперь он разглядел, что у неё длинные золотистые волосы. Бледный цвет её кожи идеально гармонировал с голубыми кельтскими глазами. Без сомнения, она потрясающая, думал он. Она снова, совершенно явственно, помахала ему, и он был уверен, что вспомнил бы её, если бы видел прежде. Стоя на том, что некогда было дверью церкви Каббал-Фэрик, она махала ему, чтобы он приблизился. Он подошёл к ней и увидел, что она повернулась к нему спиной и стоит прямо в разрушенных стенах. Как только Джамис ступил в развалины часовни, всё для него изменилось. 

Внезапно его поразил другой свет, тусклый, прерываемый лишь точками зажжённых свечей. Теперь, видя вокруг стены и крышу, он очутился в часовне, наполненной поющими людьми, одетыми в тёмные старомодные одежды. Стены часовни были украшены остролистом и омелой. Все смотрели прямо перед собой на алтарь, не обращая внимания на его присутствие; все, кроме девушки. Она протянула руку, улыбнулась и взяла его руку в свои. Очень холодная рука; на ощупь она была, словно зимний горный ручей. Она осторожно направила его, чтобы он встал рядом с ней в задней части часовни. Он чувствовал не страх, только изумление от её доброжелательного и обнадёживающего присутствия. Пение прекратилось, и все умолкли. Ведя его обратно к двери часовни, она её отворила, чтобы выпустить его, и когда он выходил, она, точно мягкий холодный ветер, прошелестела ему на ухо по-мэнски своим кротким шёпотом: "Nollick Ghennal" ("Счастливого Рождества"). Засмеявшись над его озадаченным видом, она вновь вопросительно взглянула на него: "Laa Nollick’" ("День Рождества"). 

Через миг Джамис оказался за пределами часовни. Теперь целых стен уже не было, а лишь покрытый мхом их фундамент, который всегда был ему знаком. Было очень тихо; люди все ушли и девушка тоже. Джамис стоял в долине один, и только что выпавший снег падал на него и садился на ресницы, заставляя моргать. Снежинки обжигали ему глаза и возвращали к реальности. Медленно спускаясь по долине, он чувствовал себя смущённым. В чём дело? Ему и раньше случалось замечтаться среди бела дня, но ничего похожего на этот случай не происходило. Это казалось таким реальным. Этот опыт пугал его не так сильно, как беспокойство, что с ним что-то не так. Какая-то проблема со здоровьем, вызванная таким сильным душевным потрясением. Почему она пожелала ему счастливого Рождества, если после Рождества на 25 декабря прошло столько времени? В этом не было никакого смысла. 

Снег почти уже не падал, когда он вернулся в деревню Кёрк-Майкл. Всё ещё не отошедший от шока, он побрёл на манящие огни паба. В рекордно короткий срок нарушив своё новогоднее обещание, вошёл в бар. Было тихо, но он заметил сидящего в углу Иэна. Иэн был завсегдатаем этого местечка с таких давних пор, что никто и не мог упомнить. Джамис подошёл к нему и сел рядом с ним. - "Привет, Иэн", - сказал он. 
Иэн улыбнулся: "Недурно, - полагаю, что должен пожелать тебе счастливого Рождества". 
"О, - вырвалось у Джамиса, - что ты такое имеешь в виду?" 
Тот, смеясь, ответил: "Ну, ясное дело, шестое января. Много-много лет назад это было старое мэнское Рождество. Slaynt vie! ("Твоё здоровье!")"